Невозможная хозяйка таверны «Драный кот» - Йона Корппи

рассвета, создавая причудливые узоры на тёмных стенах. Массивные балки под потолком украшала искусная резьба: драконы с волками, фениксы с воронами. По стенам, обшитым тёмным деревом, вились защитные руны, перемежаясь с каллиграфически выведенными иероглифами.

В воздухе витал тонкий аромат горного жасмина и северных трав. Шёлковые покрывала, украшенные вышитыми золотом фениксами. Тяжёлый красный полог подхвачен серебряными шнурами с крошечными колокольчиками, которые тихо звенели от лёгкого сквозняка.

Но Хокон едва заметил эти детали, зачарованный тем, как утренний свет играет на коже Вивеки. Девушка лежала рядом, прильнув к его груди, и её дыхание, тихое и размеренное, согревало кожу. Жемчужные волосы разметались по подушке, создавая сияющий ореол. Тонкая шёлковая сорочка небесно-голубого цвета, надетая уже под утро, едва прикрывала плечи, соскользнув так, что открывала изящную шею и ключицы, где всё ещё виднелись следы его поцелуев. Её кожа казалась фарфоровой в утреннем свете, и он чувствовал непреодолимое желание прикоснуться, убедиться в её реальности.

На её запястье поблёскивал широкий серебряный браслет, парный к тому, что Хокон ощущал на своей руке — символ равного брака по традициям Северных чертогов. Настолько древний, что Хокон не сразу понял его значение.

На полу лежал её свадебный венец из серебряных листьев и горного хрусталя, небрежно брошенный вчера в пылу страсти. Рядом — его церемониальные одежды из чёрного шёлка с вышитыми золотом драконами. Воспоминания о том, как вчера она нетерпеливо стягивала с него эти одежды, заставили сердце забиться чаще.

Вивека сонно потянулась, словно кошка, и её тело изогнулось в его объятиях с такой естественной грацией, что перехватило дыхание. Она приоткрыла глаза — настолько яркие, будто в них отражалось северное сияние. Её взгляд, затуманенный сном и воспоминаниями о разделённой страсти, заставил едва тлеющему в груди жару разгореться вновь.

— Супруг мой, — прошептала она с нежной улыбкой, приподнимаясь на локте, и её пальцы невесомо скользнули по его груди, посылая волны мурашек по всему телу. От этого простого прикосновения кожа словно вспыхнула. — Ты не спал? Неужели наблюдал за мной всю ночь?

— Не мог удержаться, — услышал он свой голос, хриплый от нежности и воспоминаний о прошедшей ночи. — Боялся, что это снова только сон. Ты прекрасна.

— Тогда не смотри, — прошептала она, нависая над ним. Её волосы упали вперёд, окутывая их обоих шелковистым занавесом, отрезая от всего мира. — Чувствуй.

Поцелуй был неторопливым, но требовательным. Её тело, такое желанное и уже знакомое после долгой ночи, прильнуло к нему, заставляя забыть обо всём на свете. Шёлк сорочки струился под его ладонями, когда Хокон притянул её ещё ближе, наслаждаясь тем, как Вивека тает в его объятиях.

* * *

Видение разбилось внезапно. Реальность обрушилась холодной волной — вместо спальни грязный переулок, вместо шёлковых простыней — жёсткая каменная стена за спиной. Хокон судорожно вдохнул, пытаясь совладать с головокружением. В висках стучала кровь, щёки горели, а тело всё ещё помнило призрачное тепло её прикосновений.

Запястье фантомно покалывало в том месте, где в видении был брачный браслет. Губы горели от несуществующего поцелуя, а в ушах всё ещё звенели её стоны. Проклятье Фрейи словно сорвало все барьеры, которые заклинатель годами выстраивал в своём сознании.

Раньше он воспринимал Вивеку как нечто эфемерное — редкий цветок, который нужно оберегать, защищать издалека, не смея даже мечтать о большем. Теперь он видел в ней женщину. Желанную, страстную, предназначенную ему. Это осознание ударило под дых сильнее любого заклинания.

Годы самоконтроля рассыпались прахом. Каждый взгляд на неё теперь отзывался в теле почти болезненным желанием — притянуть к себе, попробовать на вкус её губы, услышать, как она произносит «супруг мой» уже в реальности.

Пока Хокон пытался совладать с новым водоворотом чувств, Вивека воспользовалась его замешательством и поспешила прочь. Он едва успел наложить поисковое и защитное заклинания, борясь с желанием удержать её силой. Плетения легко легли на ауру девушки, сливаясь с природной магией воздуха. Пальцы дрожали — тело всё ещё помнило фантомные прикосновения.

Как только Вивека скрылась за поворотом, Хокон заставил себя сосредоточиться на неотложных делах.

Он методично изменял записи в архиве школы магии, стараясь не позволять новым, обжигающим чувствам влиять на точность действий. Хокон невольно усмехнулся, осознавая, как легко преступил законы, которые всегда так ревностно защищал. Прежде он никогда не пользовался своим положением в личных целях, считая это недостойным. Но сейчас, уничтожая следы Вивеки в архивах, он не чувствовал ни тени сомнения или вины.

Для аристократов законы всегда были достаточно условны — негласное правило, которым он прежде брезговал. Но теперь, когда на кону была безопасность Вивеки, эти правила вдруг утратили свою незыблемость. Оказалось до странного просто переступить черту, которую Хокон сам для себя когда-то провёл. И что удивительнее — это ощущалось правильным, словно защита Вивеки стояла выше любых законов и моральных принципов.

Возможно, именно так и проявлялось проклятье Фрейи — не только в потере самоконтроля рядом с девушкой, но и в готовности нарушить любые правила ради Вивеки. И эта новая грань его личности уже не пугала.

Но даже в сухих отчётах каждое упоминание её имени вызывало непрошеные образы: как она выгибается в его руках, как серебряные браслеты звенят при соприкосновении.

«Соберись», — приказал он себе, изменяя очередную запись. — «Сейчас важнее защитить её от второго советника». Но даже эта мысль теперь отзывалась в груди не просто беспокойством, а яростной собственнической ревностью.

Единственным затруднением стало неожиданно взятое Вивекой задание по восстановлению комплекса строений близ её родного города. Договор из императорской канцелярии, с множеством печатей и магических подписей, заклинатель не мог ни уничтожить, ни переписать.

Закончив с документами, Хокон проверил поисковое заклинание. Девушки не было в Ли-Ордэ. След уходил далеко на север, двигаясь с невероятной скоростью. Ещё до заката заклинание показало невозможное — Вивека достигла Северных чертогов.

В груди шевельнулась гордость — его будущая жена (и когда он начал думать о ней так?) снова превзошла ожидания. Такая скорость могла быть только у одного существа.

Его губы невольно растянулись в улыбке, полной противоречивой гордости и ревности. О драконах ходило слишком много легенд — об их верности избранным, о глубокой связи между драконом и выбранным им человеком. И некоторые из этих легенд только сильнее разжигали ревность.

«Глупо ревновать к дракону», — одёрнул себя Хокон, прислоняясь к холодной стене архива. Но ситуация стремительно выходила из-под контроля. Проклятье Фрейи пробудило в нём что-то первобытное, а видение довершило начатое богиней: теперь каждая мысль