Невозможная хозяйка таверны «Драный кот» - Йона Корппи

Ульф внимательно посмотрел на заклинателя, словно оценивая его намерения.

— Зачем они вам?

— Хочу проверить одну теорию, — уклончиво ответил. Он не мог объяснить, что ищет способ защитить Вивеку от её настоящего отца и даже самого императора, если подозрения заклинателя подтвердятся.

Целитель долго смотрел на него, словно читая что-то за маской вежливого интереса.

— Хорошо, — наконец кивнул он. — Но помните: эти артефакты даю я, не Вивека. Вы их не сможете использовать против неё.

Хокон молча поклонился, принимая предупреждение.

Годи и целитель отправились в город, чтобы проверить, не было ли во время нападения монстров кого-то за пределами купола, а Хокон отправился за артефактами, сделанными Вивекой. Заклинатель чувствовал тяжесть от накопленных сведений — картина складывалась тревожная. Кто-то намеренно ослаблял защиту именно в тех местах, где древние тропы силы пересекали границу между империей и землями ётунов. Но почему это совпало с отбытием Вивеки на учёбу в столицу?

Запах готовки привлёк Хокона на кухню, где он застал Вивеку, погружённую в процесс приготовления пищи. От одного её вида проклятие Фрейи всколыхнулось с небывалой силой, затопив сознание жаркой волной желания. Каждое её движение, каждый жест пробуждали в нём не только привычную нежность, но и тёмное, властное стремление обладать.

Их напряжённый диалог быстро перерос в противостояние. Не в силах сопротивляться притяжению, Хокон нависал над ней, упиваясь её попытками отступить. Когда она потребовала магическую клятву, он согласился без колебаний — что угодно, лишь бы продлить эту мучительно сладкую близость.

В какой-то момент, поддавшись порыву, он подхватил её за талию и усадил на стол. Её яростное сопротивление, каскад боевых заклинаний только распаляли желание подчинить, сделать своей. Проклятие пульсировало в крови, почти лишая рассудка.

Но её рассказ об артефактах и системе контроля магов что-то изменил. Видя её магическое истощение, Хокон почувствовал, как проклятие трансформируется — жажда обладания уступила место острому стремлению защитить.

Когда он осторожно коснулся её лица, Вивека показалась такой хрупкой. Поделиться магией вышло естественно, словно их силы были созданы для этого слияния. А когда он подхватил потерявшую сознание девушку на руки, проклятие неожиданно стихло, оставив только чистую нежность.

Размеренное дыхание, тепло тела, лёгкий аромат трав от волос — всё это было правильным. Впервые за долгое время заклинатель чувствовал себя цельным, осознавая, что эта хрупкая девушка стала смыслом его жизни.

Хокон перенёс Вивеку к беседке, которую случайно обнаружил на территории таверны. Место было идеальным для восстановительной медитации — здесь стихии воды и воздуха переплетались особенно гармонично.

Появление разъярённого дракона не стало неожиданностью. Хокон понимал, что фамильяр почувствует истощение своей подопечной. Но их словесная перепалка лишь отвлекала от главного. Хокон сосредоточился на сложном плетении, направляя потоки стихий через точки контакта с Вивекой.

Магия отзывалась удивительно легко, словно сами духи природы стремились помочь девушке. Такой отклик он видел только у императорской семьи, но там это было связано с древними договорами с бессмертными. Здесь же было что-то иное — более древнее и чистое.

Ночная встреча Вивеки с виверной стала откровением. Наблюдая, как опасный хищник ластится к девушке, Хокон вдруг вспомнил северные сказки и предания, к которым во время учёбы в столице Вивека постоянно возвращалась. Среди прочих легенд были сказания о магах, обладающих иной магией — изначальной силой, из которой появились четыре элемента стихий.

На следующий день, когда Рюза настойчиво привела его к таверне, увиденная сцена с Харальдом всколыхнула в заклинателе новую волну ревности. А узнав про договор с огненным яогуаем, Хокон едва сдержал гнев. Проклятие Фрейи вновь усиливало эмоции до предела, превращая разумную тревогу за её безопасность в собственнические порывы. Чтобы успокоиться, Хокон не придумал ничего лучше, как снова взять девушку на руки. Удивительно, но это помогло. Стоило вернуть равновесие в душе, как заклинатель не без сожаления и внутреннего протеста освободил девушку от неуместной близости.

Щёки Вивеки горели огнём, она была возмущена, но в её взгляд вернулись те самые тёплые искры, которые пропали после её молитвы Фрейе. Хокон едва не рассмеялся от нахлынувшего облегчения: он тот, кто может растопить лёд в её сердце.

Стоило Вивеке скрыться в таверне, как Харальд резко преградил путь заклинателю. В серых глазах годи появился опасный блеск, а его обычно спокойное лицо приобрело жёсткое выражение.

* * *

Летнее солнце заливало открытое пространство перед старым зданием, но воздух между мужчинами внезапно загустел от магического напряжения. Тень от огромного узловатого дерева, раскинувшего перед таверной свою густую крону, заколебалась, когда вокруг Харальда начала формироваться морозная дымка.

— Господин заклинатель, Ваша помощь Исфьорду неоценима, но держитесь подальше от Вивеки, — процедил годи, и камни под его ногами покрылись инеем.

— Это приказ? — Хокон едва заметно склонил голову, его голос звенел, как натянутая струна. По пальцам заклинателя пробежали синие искры, заставляя листву на дереве беспокойно шелестеть.

— Предупреждение. Ваши столичные игры здесь не пройдут.

— Вы намекаете на что-то конкретное, господин годи? — воздух вокруг Хокона заплясал крошечными вихрями.

— На то, как изящно аристократы присваивают чужую силу, — Харальд шагнул ближе, оставляя за собой дорожку льда на нагретых солнцем камнях. — Сначала красивые слова о защите. Потом предложение покровительства. А в конце — ритуал, после которого отдающие силу маги часто не выживают.

— Вы обвиняете меня в намерении убить её? — Хокон резко подался вперёд, его аура вспыхнула ослепительной синевой. — Забавно слышать такую заботу от человека, знакомого с ней от силы пару дней.

— Не менее забавно видеть заклинателя, появившегося в Исфьорде на следующий день после её возвращения. — морозная дымка вокруг Харальда сгустилась. — Совпадение? Вивека — дочь уважаемого человека, — с нажимом проговорил. — Ульф много лет служил защите империи, прежде чем посвятить себя целительству. Его дочь достойна большего, чем стать разменной монетой в играх столичной знати.

— Мы оба знаем, что Ульф неродной отец Вивеки, господин годи. Именно поэтому я здесь — чтобы её настоящий отец не смог вмешаться в её жизнь.

— И почему я должен верить, что это не часть его плана? — лёд под ногами Харальда затрещал, расползаясь по каменной кладке. — Что всё это, — он обвёл рукой пространство между ними, и в воздухе замерцали снежные кристаллы, — Не ради её силы?

— Я сделал всё, — голос Хокона стал жёстким, как сталь, — Чтобы в Ли-Ордэ не осталось следов о ней. Чтобы никто не нашёл необычно