Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

начала заметно портиться, и резкий ветер внезапно перешел в шквал. Капитан «Веселого Сарацина», решив воспользоваться небольшим ураганом, велел распустить все паруса. Но скоро налетел порывистый яростный «норд-ост», когда-то носивший название «ветра галерников». Он сразу с бешеной силой обрушился на парусник, изрядно раскачиваемый большими волнами. Судно накренилось, но не замедлило хода и продолжало нестись в открытое море. Буря пугала путешественников меньше, чем земля, и боязнь преследования со стороны властей пересиливала страх перед надвигающим неистовым штормом. Корабль со всей быстротой, на которую он был способен, несся в море, и очень скоро берег скрылся из вида.

Но корабельная команда быстро пожалела о своем опрометчивом обещании выйти в море; по всем видимым признакам буря грозила разразиться нешуточная. На часть небосклона наступали клочья сизого тумана, все больше заполняющая небо. Сразу подуло несколько ветров: порывистые с запада и более медленные с востока. Они раскачали корабль так сильно, что Летти не выдержала и испуганно закричала:

— Ой-ой, наше судно перевернется, и все мы утонем!

Более уравновешенная и смелая Мейбелл начала успокаивать свою камеристку:

— Летти, милая, у нас на борту опытная морская команда, которая не раз вела этот корабль через сокрушительные бури. Будем молиться богу о нашем спасении; только так мы можем помочь нашим мужчинам справиться с ураганом.

При этом Мейбелл не имела в душе той уверенности, которую она демонстрировала своей служанке, но девушка изо всех сил старалась не поддаваться панике из-за разгулявшейся непогоды.

Туман набухал, поднимался клубами и застилал горизонт. Создавалось впечатление будто невидимое чудовище исподволь раздувало бурю. Облака принимали зловещие очертания и темнели на глазах. Черная туча заволокла большую часть небосвода, захватила восток и двигалась против ветра. Водная стихия окончательно разбушевалась, и морская пучина начала исторгать звуки, похожие на жалобные стоны. Ветер подул прямо с севера. Ярость, с которой он налетел на судно, была на руку беглецам, ибо его порывы с немыслимой скоростью гнали парусник прочь от берегов Англии. Весь в хлопьях пены, подгоняемый ветром, дувшим в корму, парусник несся как бы вскачь, неудержимо перепрыгивая с волны на волну, пока не стало опасно крениться в левую сторону.

Альфред Эшби на правах жениха Мейбелл поднялся в женскую каюту, расположенную на самом безопасном месте кормы, и привязал Мейбелл и Летти крепкими веревками к опорным столбам. Только таким способом он мог уберечь их от многочисленных травм и опасных ушибах при чудовищной качке корабля. Затем граф Кэррингтон вернулся на палубу, где присоединился к команде моряков, направивших все свои усилия на то, чтобы удержать судно на плаву. Он и Джордж Флетчер не смотря на свое знатное происхождение не погнушались работать наравне с матросами, когда речь зашла о спасении людей, находившихся под их началом.

Работа закипела. Паруса не только убрали, но и закрепили: подтянули сезьни, завязали узлом нок-гардени, бак-гардени и гитовы, накрутили концы на стропы, превратив последние в ванты; наложили шкало на мачту; наглухо забили полупортики, благодаря чему судно оказалось как бы обнесенным стеной. Парусник стал меньше подвластен силе ветра, и капитан сам встал у руля для отвода «Веселого Сарацина» от опасных рифов.

Путешественники, отчаянно боровшиеся со стихией одиннадцать часов подряд, не поверили, когда ураган начал стихать и ветер внезапно сменился мертвым штилем. Измотанные многочасовой борьбой с ураганом моряки бессильно попадали на дощатую палубу, и лишь некоторые из них смогли подкрепить себя несколькими глотками бренди из фляги. Они находились возле Вавильских песчаных отмелей, их сильно отнесло в сторону Франции. Но это было сущей мелочью по сравнению с тем, что им удалось сохранить целым и невредимым корабль. При намечающемся попутном ветре было легко вернуться на правильный курс и следовать своим путем.

Такие мысли приободрили корабельную команду, скоро среди моряков раздались шутки и смех. Но Джордж Флетчер с беспокойством заметил, что с лица его друга графа Кэррингтона не сходит землистый оттенок, и он дышит все более тяжело и прерывисто. Тяжелая работа наравне со всеми вновь подорвала силы еще не до конца окрепшего лорда Эшби, и Джордж заботливо отвел друга в его каюту, после чего он поспешил к Мейбелл освобождать ее и ее служанку от веревочных пут.

Освобожденная Мейбелл с облегчением растерла свои занемевшие руки, и тут же встревоженно посмотрела на Флетчера. Ее обеспокоило, что развязывать ее явился не ее жених, а мужчина, в котором она начала видеть его соперника.

— Джордж, что-то случилось с лордом Эшби? — рискнула спросить она.

— Ему снова нездоровится, — коротко ответил молодой человек, невольно огорченный тем, что мысли его любимой девушки и на этот раз далеки от него.

— Тогда мне следует его навестить, — заторопилась Мейбелл. — Джордж, пожалуйста, оставьте меня. Мне нужно переодеться.

Молодой офицер покорно выполнил ее просьбу и вышел из каюты. После того, как за ним закрылась дверь, девушка открыла свой сундук и выбрала себе легкое платье лимонного цвета с испанскими кружевами. Прежний ее наряд, с помощью которого она думала поразить воображение Альфреда Эшби, сильно намок от налетевших на корабль морских волн, и Летти тут же начала хлопотать над ним, избавляя ткань от морской соли.

После переодевания Мейбелл быстро направилась в каюту графа Кэррингтона. Альфред лежал на узкой койке, погруженный в глубокий сон, и был совершенно недвижим. Вид больного жениха вызвал новое беспокойство у Мейбелл, и прежде опасающейся ухудшения его состояния, и она твердо вознамерилась быть сиделкой возле его постели. Но граф Кэррингтон не желал видеть возле себя девушку, которую он стал считать лживой лицемеркой. Когда через полтора часа он пробудился от сна, то холодным, хотя и учтивым тоном он попросил ее оставить его каюту и прислать к нему для услужения его слугу Тома, который в камбузе готовил для хозяина легкий обед.

Не желая сердить любимого еще больше Мейбелл подчинилась его воле, и больше не делала попытки приблизиться к нему до конца плавания. «Веселый Сарацин» зашел один раз на своем пути в порт Суонси пополнить запасы провизии и питьевой воды, затем он взял курс на западное побережье Уэльса. Через несколько дней корабль вошел в широкую гавань города Аберистуита к невыразимому облегчению Мейбелл и Летти, которых уже начало угнетать длительное однообразное плавание с минимум удобств. Девушки с затаенной радостью попрощались с командой «Веселого Сарацина», и, не желая больше задерживаться на морском судне, поспешно сели в крепкую лодку, которая должна была доставить их на берег.

Вступление на твердую землю едва не сыграло злую шутку с