Когда рушится мир. Сквозь звезды к счастью - Катерина Кант

обосноваться на новом месте и привыкнуть к новым условиям жизни. Однако на вторые сутки по гарему разнеслась весть, что хозяин хочет видеть новенькую в своих покоях этой же ночью. Это известие вызвало волну шепотков и пересудов среди наложниц.

Кэмбел понимала, что эта участь неизбежна, но она была полна решимости не сдаться без боя. Она готовилась к встрече с хозяином так же тщательно, как если бы готовилась к важному сражению.

– Подумать только, вообразила себя царицей? – язвительно произнесла одна из старших наложниц, с презрением глядя на Катерину. – Ничего, хозяин быстро тебя на место поставит. Завтра же приползешь к нам на коленях, умоляя о прощении.

Катерина лишь усмехнулась в ответ на эти слова, зная, что её дух невозможно сломить так легко.

Кэмбел не была знакома с этой наложницей, однако она действительно могла считаться самой красивой в гареме. Ее длинные, шелковистые волосы цвета спелой пшеницы ниспадали каскадом, идеально сочетаясь с огромными голубыми глазами, обрамленными густыми черными ресницами, что придавало её облику особую выразительность и пленительность. Она не нуждалась в косметике, ведь её кожа была безупречной – гладкой и персиковой, словно созданной самой природой для восхищения.

Катерина ответила на колкость легкой улыбкой, полная уверенности в себе и своём положении.

– О своей участи беспокойся, глупышка, – спокойно сказала она, не теряя самообладания. – Думаешь, всю жизнь будешь старшей наложницей? Полагаешь, до конца своих дней будешь пребывать в почёте и уважении?

– Конечно! – воскликнула наложница с гордостью и самоуверенностью. – Я ведь родила Тадеусу сына! Это мой залог вечного почёта и безопасности в этом доме.

– Такая наивная, что мне даже жаль тебя, – мрачно прокомментировала Катерина, с легкой усмешкой на устах, полная внутреннего превосходства. – Позволь, я спущу тебя с небес на землю. – Она устроилась в кресле поудобнее и милостиво пояснила: – Ты интересна Тадеусу лишь до тех пор, пока молода и красива. Но не волнуйся, это временное преимущество. Пройдёт время, и вся твоя красота померкнет, а гарем будет пополняться новыми девушками. Рано или поздно у Тадеуса появится новая любимица, и ты уйдёшь на второй план. Вероятно, про тебя вообще забудут, как забывают о вчерашнем дне.

Слова Катерины звучали как предупреждение о неизбежности перемен и эфемерности положения в мире гарема.

– Что за чушь ты несёшь!? – вскричала наложница, её голос дрожал от негодования и обиды, словно она не могла поверить в услышанное. – Я не желаю тебя слушать!

– Можешь и не слушать, однако от правды не убежишь, – спокойно ответила Катерина, уверенная в своих словах и зная, что её предсказания рано или поздно сбудутся.

Наложница замерла с широко распахнутыми глазами, в которых читались удивление и страх. Было видно, что слова Катерины посеяли зерно сомнения и беспокойства в её душе, заставив задуматься о будущем. Однако Кэмбел это ничуть не трогало; она со спокойным хладнокровием наблюдала за тем, как меняются эмоции на красивом лице девушки, словно наслаждаясь своей победой в этом словесном поединке.

После этого разговора все прочие наложницы старались обходить Катерину стороной, опасаясь её проницательности и остроумия. Её репутация как умной и непредсказуемой соперницы укрепилась ещё больше, заставляя остальных наложниц держаться на почтительном расстоянии.

***

Вечер опустился на город стремительно и незаметно, словно мягкое одеяло. Катерина уютно устроилась на софе, перед огромным окном в своих покоях, которые были ей выделены для отдыха и размышлений. Делать было решительно нечего, но окна её спальни выходили на оживлённую площадь, и Кэмбел находила развлечение в наблюдении за размеренной жизнью местных жителей.

Крепость варваров возвышалась величественно, внушая уважение своей мощью, а дома были добротными и крепкими, свидетельствуя о трудолюбии обитателей. Основными занятиями местных жителей были охота и рыбалка, что обеспечивало их всем необходимым для жизни.

Катерина с интересом следила за малышнёй, весело гоняющейся друг за другом, словно маленькие вихри радости. Её внимание привлекал небольшой, но шумный рынок, где кипела жизнь и звучали голоса торговцев. Женщины и мужчины спешили по своим делам, создавая ощущение постоянного движения и суеты. Катерину поражало то, что все эти люди когда-то были драконами – существами, лишёнными крыльев и свободы. Она задумывалась о том, каково это – быть отрезанными от своей истинной сущности? Потерять крылья и возможность парить под облаками? Эти мысли наполняли её сердце грустью и состраданием к тем, кто вынужден был жить в ограничениях. И себя она ощущала также. Ведь всё чего хотела Катерина – это летать.

Дверь комнаты распахнулась с резким скрипом, словно подчёркивая отсутствие у Катерины хоть какого-либо личного пространства. Вошедший даже не удосужился постучать – ведь для него она была всего лишь частью гарема, бесправной вещью, чьё существование сводилось к одной цели: развлекать вожака и рожать ему детей. Мысли Катерины о свободе и достоинстве разбивались о суровую реальность, где её судьба уже была предрешена.

– Пока ты здесь бездельничаешь, внизу накрыли большой пир. Приглашены все наложницы, включая тебя. Переоденься в платье и спускайся вниз, – прозвучал холодный, бесстрастный голос надзирателя, который смотрел на Кэмбел так, словно она была лишь частью мебели.

Катерина медленно обернулась и бросила равнодушный взгляд на тонкое одеяние, небрежно брошенное на кровать. Её лицо оставалось спокойным, но внутри закипала горечь. Когда дверь за надзирателем захлопнулась, она поднялась с софы, подошла к выданной одежде и коснулась ткани пальцами. Материал был мягким, почти невесомым, но его изысканность лишь подчёркивала унижение ситуации. Она расправила складки платья и усмехнулась с горькой иронией.

– Они, должно быть, издеваются надо мной, – прошептала она с насмешливой улыбкой.

Платье оказалось соткано из тончайшей материи, которая переливалась в свете тёплых свечей золотистыми отблесками. Оно имело облегающий крой и глубокий вырез на спине, который предстояло закрепить паутиной из едва заметных нитей. Этот наряд словно кричал о её роли – роли украшения для чужих глаз.

Катерина тяжело вздохнула. Её мысли метались между желанием сопротивляться и осознанием бессилия перед системой. Но внезапно раздался настойчивый стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в комнату вошли две хрупкие девушки с опущенными глазами и смиренной осанкой.

– Мы поможем вам облачиться в наряд и сделаем красивую прическу, – тихо произнесла одна из них, стараясь не встречаться с Кэмбел взглядом.

Катерина молча посмотрела на них, чувствуя одновременно жалость и раздражение. Эти юные создания были такими же пленницами системы, как и она сама. Их покорность только усиливала её внутренний протест против навязанной ей роли.

– Нам приказал хозяин, – добавила вторая девушка, словно уловив мысли Катерины и стараясь оправдать своё присутствие.

Кэмбел не возражала и с покорностью