Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

Она наклоняется вперед, опираясь скрещенными руками на колени, и смотрит на переполненное родео.

— Ты часто на нее смотришь, — говорит она, сосредоточившись на женщине, на которую я только что смотрел.

Я не предполагал, что Фэй является причиной ее молчания, но мне следовало догадаться. Я бросаю взгляд на нашу группу — все заняты своими разговорами, давая нам с Ларк минутку побыть наедине.

— Тебя это беспокоит? То, что я на кого-то смотрю... или то, что мне кто-то нравится? — Внезапно занервничав я смотрю на дочь, чтобы оценить ее реакцию на свой вопрос и понять, хватит ли у меня духу сказать что-то еще.

— Не знаю, — говорит она, хмуря брови, словно действительно размышляет над этим. — Думаю, я привыкла к тому, что нас трое. Раньше я не задумывалась о том, что ты можешь смотреть на кого-то, кроме мамы.

Я обнимаю ее за плечи и придвигаюсь поближе к ней.

— Я могу это понять.

— Я имею в виду, я знаю, что ты нравишься женщинам в городе… — она ухмыляется и делает вид, что её тошнит, отчего я смеюсь, — но ты никогда не смотришь на них. Не так, как на Фэй.

Слишком взрослые слова для ребёнка, которая растёт быстрее, чем я успеваю осознать.

— Ты права, дорогая. Я действительно смотрю на нее.

— Она очень красивая, — говорит Ларк, наблюдая за Фэй, прислонившейся к паддоку.

— Так и есть. — Я улыбаюсь, наклоняясь ближе к дочери. — И умная. И она считает, что вы классные.

Она поворачивается и смотрит на меня.

— Ну, очевидно, если ты сказал, что она умная. — Я улыбаюсь и наблюдаю, как много мыслей проносится в ее голове, пока она вглядывается в мое лицо. — Ты самый лучший человек, которого я знаю, папа. Я просто пытаюсь понять, как все это работает.

Я крепче прижимаю ее к себе, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции от её слов. Господи, иногда они бьют прямо в грудь.

— Как все это работает?

Она вздыхает:

— Жизнь.

С моих губ срывается смешок.

— Если разберешься, поделишься со мной?

Она опускает голову мне на плечо, и мы позволяем этой шутке повиснуть между нами, пока клоуны родео проходят через главные ворота.

— Я не знаю, что будет дальше, Ларк. Жизнь преподносит нам всякое дерьмо, не так ли?

Лили подскакивает на своем сиденье, указывая пальцем прямо на меня.

— Банка ругательств, папа.

Ларк начинает смеяться, а я шепчу ей на ухо:

— Как она это услышала? Серьезно?

Несколько девочек из софтбольной команды Ларк решают переместиться на трибуны ближе к быкам. Я сжимаю ее плечо и говорю:

— Мое сердце принадлежит тебе и твоей сестре. Так всегда было и будет. И я обещаю, что, на кого бы я ни смотрел, это не изменится.

Ее глаза блестят от слез, когда она кивает в ответ, и мои тоже.

— Я пойду со своими подругами. Ты не против?

— Конечно, все в порядке. — Я улыбаюсь, когда она встает и идет к ним.

— И папа, — говорит она, прежде чем уйти дальше. — Она тоже смотрит на тебя. Когда ты не видишь, она улыбается, когда смотрит на тебя.

Я снова бросаю взгляд в сторону загонов, и не знаю, почему это меня удивляет. Я знаю, что Фэй ко мне неравнодушна. Невозможно не видеть и не чувствовать химию между нами, но услышать это от Ларк — совсем другое дело.

Хлопок по плечу заставляет меня моргнуть.

— Что я пропустила? Почему у тебя такой вид? — спрашивает Хэдли, опускаясь на свободное сиденье. Она щелкает пальцами у меня перед носом. — Что случилось? Я думала, Эйс вляпается раньше тебя, Линк.

Я провожу рукой по ее щеке, и она начинает смеяться.

— Хэдли Джин, — рявкает Гриз. — Будь там повежливее.

Эйс монотонно бубнит:

— Да, Хэдли, будь милой.

— О, ты хочешь, чтобы я была милой? — Она наклоняет голову набок. — Ты что, размяк в своём почтенном возрасте, папочка?

Эйс вскакивает, как будто его задница горит, и начинает спускаться с металлической трибуны.

— Завязывай с этим дерьмом про «папочку», Хэдли.

Она улыбается, шевеля бровями.

— А что? У тебя от этого шевелится в трусах?

Гриз практически гогочет в свой бумажный стаканчик для кофе.

Эйс смотрит вниз, на металлические ворота, и я вижу момент, когда он решает, что на этот раз не спустит все на тормозах. Его взгляд на секунду останавливается на стоящих там женщинах, которых любовно называют «buckle bunnies20». Женщины, которые хотят немного пошалить с парнями с родео. Несколько из них наблюдают за перепалкой, пока Эйс оглядывается на Хэдли.

Я отрицательно качаю головой. Он собирается раззадорить ее, что делает редко, но сейчас, по-моему, она зашла слишком далеко.

— Хэдли, — говорит Эйс. — Я ничего не испытываю, когда ты говоришь мне гадости. Мне просто жаль твоих усилий. — Я вздрагиваю, когда он делает шаг вниз, прежде чем добавить: — И я, может, и старше тебя, сахарок, но во мне нет ничего мягкого. — Он кивает в сторону женщин, к которым направляется. — Спроси у них завтра.

— Вот черт, — выдыхаю я. Наклонившись вперед и облокотившись на колени, поворачиваюсь к Хэдли.

Ее лицо ярко-красное, и я не уверен, то ли она вот-вот расплачется, то ли закричит во все горло.

— Тебе нужно прогуляться?

Она игнорирует меня, уставившись на него.

— Сахарок?

Я фыркаю от смеха.

— Может, ему надоело, что ты зовешь его «папочкой».

— Но сахарок? Я имею в виду, я бы согласилась на принцессу или даже дорогушу. — Она прислоняется спиной к металлическим прутьям позади нас, совершенно обескураженная. С верхней трибуны открывается вид на весь стадион. — Разве не так звали одну из его лошадей?

Теперь, когда я думаю об этом...

— Да, его лошадь в детстве звали Сахарок. Точно.

— Отлично, мертвая лошадь. Полагаю, это все, чего я заслуживаю.

Я подталкиваю ее коленом.

— Ты в порядке?

— Я всегда в порядке. Я беспокоюсь только о тебе.

Я смотрю вниз, за ворота, в сторону палаток с едой. Мое внимание приковано к фигуристой блондинке в ковбойской шляпе, облегающем платье и фиолетовых ковбойских сапогах. А ещё к широкоплечему копу рядом с ней.

Хэдли ловит мой взгляд.

— Я так и знала.

— Что знала? — спрашиваю я, пытаясь прикинуться, что она ошибается. Что я не запал на женщину, которая является ходячим красным флагом.

— Ты и Фэй. Я думала, может, она просто новенькая и блестящая. А ты… ну, ты любитель приключений. Так что... — смеется она, когда я щипаю ее. — Ай, ты, член!

— Хэдли, с тебя пять баксов! — кричит Лили