Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

не хочу, чтобы ты менялась. — Он притягивает меня ближе и целует в макушку. — Я просто хотел немного прояснить ситуацию, чтобы в итоге не убить человека за то, что он прикоснулся к женщине, которую я начинаю чувствовать своей.

Мои глаза расширяются, а сердце замирает.

— Твоей?

Он смотрит на меня, лежащую на его груди, и лениво улыбается.

— Я все еще чувствую твой вкус, Персик. Мой член снова стал чертовски твердым от одной мысли о том, как хорошо твоя киска приняла его. Я точно знаю, когда нужно ударить бедрами, чтобы попасть в нужное место... да... — Он выдыхает. — Я начинаю чувствовать, что ты моя.

Мне нравится, как это звучит. Как это ощущается, но я не настолько храбрая, чтобы согласиться, поэтому вместо этого я целую его грудь и позволяю истинам, которыми мы поделились сегодня вечером, улечься вокруг нас. В том, что я рассказала ему о причине своего приезда, есть что-то освобождающее. Я поделилась с ним большим, чем одобрил бы Кортес, но это моя жизнь, и я не уверена, что когда-либо чувствовала себя так хорошо, как в объятиях Линкольна.

Он смотрит в потолок, положив руку под голову. В этом есть что-то завораживающее — впервые видеть его таким. Уязвимым, спокойным, настоящим, не играющим на публику. Я знаю, как это выглядит. Я тоже так себя чувствую.

Я целую его грудь, улыбаюсь и прижимаюсь к теплой коже, наслаждаясь этим моментом с ним гораздо больше, чем следовало бы.

— Это было весело.

Я пытаюсь сесть, но он слишком быстро обнимает меня и возвращает обратно.

— Это было больше, чем просто весело, и ты это знаешь. — Его губы прямо рядом с моими, дразняще близко. И я не могу удержаться от того, чтобы не прижаться к ним.

Когда я отстраняюсь, то провожу пальцами по щетине на его щеках и подбородке.

— У меня к тебе вопрос, — говорит он. И, как и в прошлый раз, я нервничаю из-за того, о чем он может меня спросить. — Как тебе понравилось пить бурбон?

Я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться и не прикусить его губу.

— Любым способом, которым ты захочешь мне его предложить, Фокс.

Глава 24

Фэй

Линкольн Фокс не должен был стать частью этого уравнения. Я вернулась, чтобы выполнить заказ. Чтобы выручить сестру. А теперь все это кажется ложью. Полуправдой, которой я прикрылась, потому что уязвимость делает людей слабыми. Я могу быть кем угодно, но его — нет. Ведь так?

Прошла неделя после аукциона и, по случайному совпадению, лучшего секса в моей жизни. И всё, что я продолжаю прокручивать в голове — это его руки на моём теле, его губы, его слова. И как все может получиться. Мой телефон вибрирует в кармане, когда я ворошу кочергой свежие поленья, которые только что подбросила в огонь. Сейчас на улице та забытая часть зимы, когда недостаточно холодно, чтобы выпал снег, и недостаточно тепло, чтобы забыть о куртке.

Хэдли спросила, останусь ли я здесь до Дня святого Валентина. Я начинаю ощущать, что осела здесь, так что долго думать над ответом не пришлось. Это было легкое согласие. Другой работы у меня пока нет, что тоже на меня не похоже, но, полагаю, я сама не своя с самого приезда сюда.

Фокс: Когда я увижу тебя снова? Вспоминая, как ты дрожала подо мной, я только сильнее хочу это повторить. И ждать случайного столкновения — не тот способ, которым я добиваюсь желаемого.

Фэй: И чего ты хочешь?

Фокс: Я думал, это очевидно...

Я смотрю на оранжево-желтые языки пламени, пляшущие в камине, на то, как они охватывают новые дрова. Улыбка появляется на моих губах, пока я думаю, как ответить на его вопрос. Мы обменялись огромным количеством сообщений о случайных вещах. Мои любимые — самые простые — привет, Персик. Я словно слышу, как он это произносит, прижимаясь ко мне губами, и это делает со мной что-то, чему я не нахожу объяснения.

Стоит ли писать, что я хочу увидеть его прямо сейчас? Наша ночь, проведенная вместе, не выходит у меня из головы по многим причинам. И прошло уже достаточно времени, чтобы повторить ее.

Как только я вернулась домой на следующее утро после аукциона, я загрузила весь полученный контент и поделилась им с Кортесом. Я ожидала, что мой стремительный отъезд и столкновение с Вазом повлекут за собой какие-то последствия, но от Блэкстоуна не было слышно ни звука.

А сегодня утром Кортес подтвердил, что частный аукцион был закрыт через час после нашего с Линкольном отъезда. Был произведен только один арест. Брока Блэкстоуна взяли под стражу, однако никаких обвинений предъявлено не было. У меня возникло неприятное ощущение, что все это не закончится просто так. Фиаско станет полем битвы для того, что грядет. Меня по-прежнему терзает вопрос — на кого нацелилось ФБР?

Кортес: Ты отлично справилась, Фэй. Твоя работа над делом Блэкстоуна завершена. Благодаря слежке, которую ты вела в течение последних нескольких месяцев, а также тому, что мы смогли установить личности участников его частного аукциона, твой контракт официально выполнен.

Моя сестра торопливо проходит мимо гостиной, привлекая мое внимание, и я окликаю ее.

— Мэгги.

Нам нужно поговорить. Есть много вопросов, от которых я не позволю ей больше увиливать, в частности о Вазе. Что бы она ни делала с Вазом Кингом, у нее будут проблемы — это очевидно. Но после моей стычки с ним и того факта, что он и Уилер Финч были на том аукционе, моя сестра оказалась на линии огня. И как бы ни были разрушены наши отношения, я точно не хочу, чтобы она пострадала еще больше.

Она отступает назад и, прислонившись к проёму, устало вздыхает.

— Да, я выпила твою сельтерскую. Будем считать это частью твоей арендной платы.

Я сначала моргаю, а потом улыбаюсь.

— Заткнись. Я не собираюсь платить за аренду, когда мне принадлежит половина этого дома. Но перестань брать мои вещи, пожалуйста.

Она поднимает брови.

— Отлично. Перестань передвигать мое спортивное оборудование.

Я не хочу спорить, поэтому не привожу в качестве аргумента тот факт, что ее тренажеры стоят в моей спальне. Вместо этого я меняю тему.

— Почему ты работаешь в «Finch & King»?

Она пристально смотрит на меня, ее плечи напрягаются, когда она меняет свою ленивую позу и выпрямляется. Я не уверена, пытается ли она что-то придумать, или решает, стоит ли сказать правду. Но вместо ответа она