Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

Ее подруга подхватывает:

— Она такая жадная до денег. Уверена, она делает куда больше, чем просто проигрывает в карты. Слышала, что отсосала копу, чтобы выйти под залог.

Гнев вспыхивает в моей груди, когда я поворачиваю голову, чтобы по-настоящему посмотреть на этих двоих. По тому, как меняется ее поза, я вижу, что Мэгги что-то обдумывает. Она их услышала. Она выглядела в своей стихии, расслабленной, когда разговаривала с одним из наездников на диких лошадях. Я ненавижу, что она услышала сплетни этих узколобых. Чертовы суки.

Мой телефон жужжит, пока я смотрю, как она уходит.

Блэкстоун: Ты хранила от меня секреты, Рози. Мне больше не интересно с ними играть.

Рози Голд: Похоже, ты хранишь секреты для многих и от многих.

Блэкстоун: Мне было приятно провести время вместе. Будь осторожна. Множество людей наблюдают, Рози. Но тебе это нравится, не так ли? Когда за тобой наблюдают?

Рози Голд: Я бы сказала тебе идти на хуй, но мы оба знаем, что тебе нравится именно это направление.

Блэкстоун: Не дразни меня, Рози.

Рози Голд:...но это моя работа, Брок. Сейчас, кажется, самое подходящее время попрощаться.

Я блокирую номер и убираю телефон в карман. Сейчас множество людей следят за каждым его шагом. Брок Блэкстоун — последнее, о чём мне сейчас стоит волноваться. Да, он может быть непредсказуем, оставаясь в Фиаско, но у ФБР достаточно сил, чтобы держать его в узде.

Кортес переминается с ноги на ногу. Когда я оглядываюсь на него, он смотрит вниз, обдумывая, что сказать.

— Нам стоит обсудить... — начинает говорить он.

— Кортес, сукин ты сын, — прерывает нас один из наездников на быках.

Это идеальное отвлечение, чтобы провернуть то, что мне нужно, и вернуться.

Но мое внимание привлекает ближайшая брюнетка, которая глубоко вздыхает, а затем выпаливает:

— О боже, раз уж заговорили о минете — клянусь, если хочешь хорошенько потрахаться, зайди в винокурню, сама знаешь кого там найдёшь.

У меня скручивает желудок, когда я слышу это. Эти две только что поливали грязью мою сестру, а теперь перешли к мужчине, с которым я провела ночь. Я должна посмеяться про себя, иначе начну чувствовать себя идиоткой. Ведь я только что была на той винокурне, где меня хорошенько оттрахали. Господи. Я не должна ничего чувствовать, услышав это. Логичная часть меня знает, что мы оба взрослые люди, и то, что он делал до меня или решит сделать после меня, не имеет никакого значения.

— Я догоню тебя через некоторое время, — бормочу я отвлекшемуся Кортесу. Я смотрю в ту сторону, куда ушла моя сестра. Куда она направилась?

Глава 25

Линкольн

— В этой шляпе ты похож на ковбоя, папа, — говорит Лили, у которой заняты руки. Она высовывает язык, чтобы взять попкорн из сувенирного ведра, на которое я только что потратил слишком много денег.

Улыбаясь, я приподнимаю черную замшевую шляпу, чтобы поблагодарить ее за комплимент.

Лейни прижимается ко мне плечом и начинает говорить:

— Я знаю, что вы наездники и бурбонные парни, но в этих шляпах, да еще на этом стадионе, вы все трое...

Она прерывается и начинает смеяться, когда Грант обхватывает ее за талию и пересаживает по другую сторону от себя.

— Не мог бы ты для разнообразия хоть раз не приставать к моей жене?

— Да ладно тебе, — восклицаю я, раскинув руки. — Лейни, тебе лучше перестать говорить мне, что я самый привлекательный и что ты просто смирилась с тем, что выбрала Гранта... — Кулак прилетает мне в лопатку. — Ой, черт возьми. Пошел ты, Эйс.

— Папа! — кричит Лили, глотая PEZ. — Только за сегодня ты уже должен двадцатку.

Я потираю плечо.

— Откуда у тебя PEZ?

Закатив глаза, она пожимает плечами.

— Из дома. Мой запасной тайник для важных событий. Ты же знаешь, он мне нужен, когда вокруг много людей.

— Да, малышка, я знаю. — Я улыбаюсь. Пару лет назад мы решили, что это поможет ей чувствовать себя храброй. Мы сказали, что, когда тебе это нужно, PEZ может наделить сверхспособностями. Или, по крайней мере, обеспечить небольшой тайм-аут, чтобы понять, где найти мужество, необходимое для преодоления трудностей.

Я бросаю взгляд на Ларк. Я знаю, что она не уверена, что думать о том, что происходит между мной и Фэй. Честно говоря, я не знаю, что мне следует ей сказать.

Заметив, как она притихла, я изучаю свою старшую дочь. Она была такой же тихой всю последнюю неделю. Я знаю своих девочек лучше, чем себя. Когда она молчит, она чем-то озабочена. В первый год после смерти мамы она почти не говорила. Но я тоже мало спрашивал, и это было на моей совести. Я не собираюсь подводить их так, как подвел Оливию.

— Ларк, — зову я.

Она поворачивается и натянуто улыбается. Да, что-то не так. Я машу ей рукой.

Эйс спрашивает Лили:

— Лили, сколько твой папа заплатил тебе за все плохие слова?

Она улыбается, и ее синие от только что съеденной сахарной ваты губы бьют меня прямо в живот. Сегодня она выглядит счастливой.

— Ну, мы потратили значительную часть денег из банки ругательств на Дотти.

Эйс смеется.

— Ах да, как поживает корова Дотти?

— Мы позволим ей провести немного больше времени с Хэлом, пока не разберемся с ее амбаром, — говорю я, когда Лили подходит к Эйсу с другой стороны и начинает рассказывать о том, каким сеном они кормят его лошадей, и о том, что именно этим сеном она должна кормить нашу новую корову.

Вспышка светлых волос и джинсовая куртка с надписью «это не первое мое родео» привлекает мое внимание. Мой пульс учащается, когда я вспоминаю все способы, которыми наслаждался ее телом.

Футболка Ларк с надписью «Red Hot Chili Peppers» загораживает мне обзор.

— Что ты хотел, папа? — спрашивает Ларк.

— Хотел поговорить кое о чем. — Я киваю в сторону, жестом приглашая ее сесть рядом со мной. — Вообще-то, о двух вещах.

Она поднимает ноги на ряд кресел перед нами, ее кеды «Converse» украшены завитушками и рисунками анимированных персонажей еды.

— Я заказал декор для вечеринки с ночевкой. Его привезут со дня на день. Тебе нужно сказать мне, какие закуски я должен купить, или ты хочешь выбрать их вместе со мной?

Она согласно кивает и говорит:

— Конечно, я пойду с тобой.

Ладно, умаслить ее не вышло, на что я рассчитывал.

— Ты сегодня тихая. — Я подталкиваю ее колено своим. — Может, не