Опасный маркиз - Минерва Спенсер

Прикрыв дверь и плотнее закутавшись в плащ, она двинулась к ящикам, на которых они часто сидели во время прогулок. Стоило ей добраться до первого, как ветер, дождь и соленые брызги ударили в лицо, а корабль сильно накренился набок. Она потянулась к ящику и едва успела ухватиться за жесткий занозистый угол, прежде чем палуба начала уходить из-под ног.

Пальцы обожгло болью, когда она попыталась подняться, уцепившись за ящик. Корабль взобрался на вершину волны и тут же заскользил вниз, швырнув ее на колени. Теперь болью прошило ноги до самых бедер.

Зря она все-таки сунулась на палубу!

Мия подтянулась к ящику поближе, пытаясь ухватиться покрепче, но в этот миг корабль практически завалился набок, и холодная вода хлестнула ее, словно огромная ледяная рука. Мия дернулась, и ящик выскользнул у нее из рук. Время замедлило ход, когда она поехала в сторону бортового леера, отчаянно пытаясь зацепиться руками и ногами за мокрое дерево палубы.

Чья-то рука ухватила ее за локоть — крепко, до боли.

— Какого черта ты творишь? — пробился сквозь завывание ветра и шум дождя голос ее мужа, и он потащил ее к трапу, откуда лился теплый желтый свет, крепко обхватив рукой и прижав к себе.

В дверях показался Бушар, и Адам толкнул Мию к нему, а сам схватился за створки двери, которые хлопали, словно крылья птицы, отчаянно пытавшейся вырваться на свободу. Адам наконец их захлопнул и повернулся к жене. Установившаяся тишина показалась ей громче, чем бушевавшая снаружи стихия.

Бушар отпустил Мию, и она глупо спросила:

— Ты на меня злишься, Адам?

Она видела, как разозлила мужа, когда флиртовала с Гемблом, потом — когда он явился за ней в дом Рамзи, но таким его даже не представляла.

Глаза его горели, словно два огненных опала, на побагровевшем лице. Черные брови сошлись на переносице, губы дрожали. Мия отшатнулась и наверняка упала бы, если бы Бушар не оказался вовремя у нее за спиной.

Адам замер, и вся краска тут же сошла с его лица, словно песок в песочных часах. Взгляд его переходил с Бушара на Мию и обратно, и, наконец, лицо приняло обычное непроницаемое выражение.

Он вежливо подал Мие руку и холодно сказал:

— Благодарю вас, капитан.

Бушар припустил по узкому коридору, словно выпущенная из лука стрела. Супруги отправились в каюту. Адам молчал, а когда за ними закрылась дверь, потребовал:

— Раздевайся, вся твоя одежда вымокла.

Его голос был холоднее, чем вода за бортом.

Мия завозилась с плащом, но руки у нее так тряслись, что даже такая простая задача казалась трудновыполнимой.

Адам шагнул к ней:

— Позволь мне.

Мия опустила руки и безвольно стояла, пока сильные ловкие пальцы снимали с нее сначала плащ, а потом платье, и, лишь когда она осталась в одной нижней рубашке, которая все еще была сухой, остановились. Адам стащил с постели одно из одеял и укутал жену, прежде чем уложить под оставшиеся.

Раздался стук в дверь, и через мгновение в каюту вошел Бушар с небольшим подносом в руках, на котором стояли чайник и две чашки.

Адам взял у него поднос и поблагодарил:

— Спасибо, капитан.

Мартен поймал взгляд Мии через плечо ее мужа, словно хотел узнать, не нужна ли ей помощь.

— Доброй ночи, капитан Бушар. — Холода в голосе Эксли хватило бы на то, чтобы вдвое понизить температуру в тесной каюте.

Не дожидаясь ответа, Адам подцепил край двери ногой и закрыл ее, потом опустил поднос на небольшой обеденный столик, так что звякнула посуда, и развернулся.

— Он что, думает, я тебя изобью? — Адам в ярости запустил руку в волосы, словно хотел таким образом удержать эмоции в узде. Глаза его пылали. — Ты ведь и сама была уверена, что я тебя ударю.

Мия сглотнула.

— Разве я когда-нибудь подавал тебе хоть малейший повод для этого? — Он рухнул на стул и запрокинул голову, прижавшись затылком к переборке, обшитой гладко обструганными досками.

Мия не без труда выпросталась из-под одеял, в которые Адам замотал ее, и подошла к нему, придерживая одной рукой единственное оставшееся одеяло. Когда она прикоснулась к мужу, тот взглянул на нее, и в его глазах плескалась боль.

— Ты должна лечь в постель.

Мия подобрала одеяло и села к мужу на колени. Какое-то время он оставался неподвижным, как камень, потом обнял ее, и со вздохом она прильнула к его груди, чуть не разрыдавшись, когда его подбородок уперся ей в темя.

— Адам?

— Да? — Его рука заправила выбившийся локон ей за ухо.

— Прости меня. Я вовсе не думала, что ты способен причинить мне боль, просто…

— Тебя что, били раньше?

Мия кивнула, еще плотнее прижимаясь к нему, когда он усилил объятия.

— Султан иногда впадал в ярость и мог ударить, причем неважно — кого или что. — Она почувствовала, как он качает головой, и подняла глаза. — Это неважно — он никогда не причинял мне серьезного вреда.

Адам взял ее за подбородок.

— Неужели ты думаешь, что у меня могла подняться на тебя рука? Это же все равно, что сбить цветок или ударить котенка.

Мия улыбнулась:

— Цветок? Котенок?

Губы Адама изогнулись, но улыбка его лицо не озарила.

— Я никогда не причиню тебе боли, Мия.

— Я знаю. Ты испугался за меня, потому и разозлился. У меня так часто бывало с Джибрилем. Ты спас мне жизнь, Адам.

Он отвернулся, чтобы не показать ей своих слез.

— Бушар устроил для нас пиршество. Причина та еще, но не могу сказать, что мне не доставило удовольствия видеть, как он прислуживает нам, словно лакей.

Мия улыбнулась и пересела на скамью, чтобы сподручнее было разливать чай.

— Наверняка завтра он об этом пожалеет.

Адам фыркнул:

— Думаю, что уже пожалел.

Они пили чай и ели толстые ломти хлеба с маслом и вареньем. Мия падала с ног от усталости после всего, что пришлось пережить на палубе и в каюте, но вдруг отчего-то ей стало любопытно узнать, что случилось с его бывшими женами.

Адам удивленно вытаращил глаза:

— Сейчас? Ты хочешь узнать об этом сейчас, через несколько недель после нашей свадьбы?

Мия кивнула.

— Ты очень странная женщина, Мия Эксли.

— Я не спрашивала раньше только потому, что никогда не верила сплетням: ты не мог убить своих жен.

— Да? И как же ты можешь быть в этом уверена?

— Это было ясно еще в тот вечер, когда мы встретились.

— Каким образом?

— Ты совсем не