Кто такая Марта - Екатерина Началова

Я люблю тебя.

Утром приходит весть о смерти великого мага Кирела*.

*возраст Кирела впервые упомянут в первой книге («Дочь Скорпиона», глава 2, время за 20 лет до текущих событий).

Глава 54. Представляешь, ты умер

Через окно в комнату медленно заглядывает первый солнечный луч. Рассвет… Раньше рассветы были для меня лишь ежедневным природным явлением, только солнцем, которое поднимается из-за горизонта каждый день. Теперь же я думаю о Сокуре, которого освещает золотой луч. О глазах, так похожих в тот момент на драгоценные камни.

Я смотрю на перстень Кирела, на золотисто-оранжевый камень, со странными вкраплениями-полосами в глубине. Теперь я не расстаюсь ни с ним, ни с письмом. Лежа в кровати, я поворачиваюсь на бок и кладу перстень напротив, камнем на себя, так, чтобы на него попадали первые лучи. Если сощуриться, кажется, что я вижу яркий глаз Сокура, как тогда в камере. Между нами снова толстая стена, только теперь не из камня, а из времени. Сто сорок лет, год придавливает год. Сокур смотрит на меня, не моргая. Его письмо драгоценностью лежит под подушкой, сохраненное между страниц книги. Я выучила каждую букву, хвостик каждой буквы. Бумага вибрирует его дыханием, дышит его словами, говорит его голосом, стучит его сердцем. Я чувствую его рядом. Тоже не отрываю взгляда.

Мы не молчим. Я много что ему говорю, а он много что говорит мне.

— Не предполагала, что буду скучать по тюрьме, — шепчу перстню. — Это смешно?

Знаю, он бы улыбнулся, потому что очень смешно скучать по тюрьме. Я выдумываю его ответы. Сокур предлагает простое решение — совершить что-нибудь, чтобы точно попасть за решетку. Все варианты возмутительны.

— Представляешь, ты умер.

Он усмехается, я тоже. «Сокур умер» — явная ложь, даже для меня, хотя я лично была на церемонии прощания с Кирелом, стояла в белой мантии, смотрела как серый пепел подхватывает ветер. Но Змей Сокур не умер, вместо него умер маг Кирел, а Сокур ухитрился навсегда остаться бессмертным.

— Ты обманщик.

С этим утверждением он не спорит.

— Ты отправил меня в такой путь одну!

Парирует, что знал о том, что я благополучно доберусь, а после встречу уже известных троих, один из которых мой родственник, а второй — почти брат. За третьего искренне просит прощения.

— Ты будешь поступать очень жестоко, когда станешь магом!

Отвечает, что только не со спасительницей. И добавляет, что готов по утрам ставить мир на колени, а вечером — вставать на них передо мной. Я в ответ обвинительно рассказываю, как один расчетливый верховный маг обманул моего отца с дикой Силой, чуть не порешил обоих родителей в Эгиде. Он смеется и спрашивает, серьезно ли я обвиняю его за будущие проступки.

— Ты бился с моим отцом на дуэли! Как ты мог? — поминутно вопрошаю.

Сокур смущенно улыбается, но все же просит назвать конкретное число жертв своих злодеяний. Когда я затрудняюсь с ответом, утверждает, что иначе родители друг на друга и не посмотрели бы. И вообще, все это делал не он, ведь он еще не маг, не Кирел и не верховный. Но я уже знаю, что Сок с возрастом перейдет на другой уровень махинаций, гораздо выше. Я ругаю его, хочу ругать.

— Без меня ты совсем распоясался!

В ответ Сок покорно соглашается быть более подпоясанным, но только при мне. С этим камнем невозможно разговаривать, но я все равно спрашиваю еще.

— Как ты справился?

— Ты не жалел?

— Я глупая?

— Ты ненавидишь меня?

— Потом — ненавидел?

— Сколько ты любил? Может только миг, когда писал? Может только год?

Солнечные грани поблескивают в ответ. Сокур молчит. Теперь уже память моим голосом напоминает, что Кирел никогда не женился. Какого временного доказательства я еще хочу?

Если Сокур сошел с ума, то я схожу с ума тоже. Здесь, сейчас, уже несколько дней как — и не проходит.

Слышу шорох за дверью. Прислушиваюсь несколько секунд и понимаю — отец. Соскакиваю с кровати, бегу в коридор. Я уже несколько дней поджидаю отца.

— Папа…

Отец одаряет меня пристальным темным взглядом, в котором мелькает сначала недовольство, потом ласка. Не замедляя шага, он мимолетно касается ладонью моего плеча, застегивая воротник, и красноречиво качает головой: позже, все позже.

Уже не первое «позже». Отец занят очень плотно. У него то совещание, то проблема, то важные переговоры, то «не сейчас».

— Что такое, Марта? Почему опять не спишь? Меня ждет король.

Короли — универсальная отговорка. Драконов нельзя заставлять ждать, они могут вызвать верховного мага в любое время дня и ночи, они древние, могущественные и гораздо важнее собственных дочерей, которые хотят поговорить о каком-то клочке бумаги.

— Ты должен был получить письмо, — упрямо иду за отцом.

— Я получаю много писем, — отвечает мне безжалостно-ровная спина. — Какое именно?

— Важное письмо. От… Змея. Сокура. Я говорила тебе о нем, — запинаюсь.

Ответный папин голос ровен как небо.

— Не припомню такого. Ложись, — спокойно говорит он и, не задерживаясь, выходит наружу. Я остаюсь у двери. Ворвавшаяся в дом порция утреннего осеннего холодка зябко обхватывает плечи. В окнах молча вспыхивает и сразу гаснет пламя разверзнутого портала.

Скоро все встанут. Дом начинает шевелиться, кухарка глухо звенит посудой на кухне. Сжимаю зубы, разворачиваюсь и бегу назад — в кабинет. С размаху ныряю в дверь, врываясь в тишину и спокойствие как огонь в темноту. Кабинет — запретная территория. Кажется, даже мебель замерла, возмущенно глазея на мое незаконное вторжение. Мне все равно.

Я ищу, беззастенчиво перебираю сонные бумаги на огромном столе, листаю залежи книг, роюсь в документах. Сама не понимаю, чего жду, но мне важно увидеть, узнать, что Сокур написал. Дышать тяжело, сердце учащенно колотится.

Прошу…

Уважаемый верховный…

От имени совета старейшин требую…

Не то, не то…

Пульс крутит, подбрасывает, руки дрожат… Откидываю лист за листом быстро, не вчитываюсь — знаю, что сразу увижу бумагу, на которой писал Сокур. Она желтая, совсем старая…

Знаю, что могу не найти, но надеюсь на