Эта башня во мне - Надежда Викторовна Ожигина

Кларисса покачнулась, хватаясь за стену, и вдруг рухнула на колени прямо перед застывшей Марго. Первая непроизвольно отдернула ногу, а я молча достала скрипку и вновь окунулась в увиденный ад.

Когда из мелодии, созданной скрипкой, проявился вполне осязаемый облик, высокий, темный, в серебряной маске, Клара шмыгнула носом и встала, по-прежнему держась за косяк.

– Кое-что еще, – вспомнила я, обращаясь то ли к ней, то ли к Фролову. Музыка вернула меня в тот миг, когда погибал Кондашов. – Там был секретарь, Василевский.

– Он тоже умер, – уточнил командор.

– Синг Шё проявил к нему интерес. И к технологии марионеток. Спросил, где подобных делают. Василевский ответил про фабрику.

Вадим Никонорыч округлил глаза. Мне кажется, он хотел заорать что-то типа «что ж ты раньше молчала», но осекся, вспомнив вчерашний день. Вместо этого он переглянулся с Клариссой. Та мрачно кивнула.

– Я с вами, – заторопилась Варька, страшась упустить новый замес.

– И я? – спросила почти безнадежно, но Фролов не принял отчаянной жертвы.

– Нет, вы едете домой, моя музыкальная. Отдыхать, набираться сил. По возможности, вспоминать детали. И готовиться к встрече с прекрасным в Малом зале консерватории. Маргарита изучает архивы. Мария шерстит иностранцев, нелегально проникших на территорию. Норочка – тоже самое, но по своим каналам. Катерина, на тебе люди искусства: музыканты, художники, фольклористы. Уклон – азиатская тема. Долли всех поддерживает, утешает, ну и кормит, само собой. На этом позвольте откланяться!

Он по-военному сдвинул пятки. Взял под локоть Клару и Варьку и вместе с ними провалился на первый этаж, миновав музей Земледелия, перекрытия и коридоры.

Или так показалось?

3.

Обратно коты бежали медленно, чуяли мое настроение. Понимали: хозяйке нужно подумать, а не взвизгивать при резких скачках и безумных кошачьих кульбитах. Мы спокойно рысили по мрачным туннелям, изредка взрезаемым огоньками, похожими на точки от сигарет. Тогда Лефт взрыкивал, щерил клыки, и огни исчезали во тьме. На исподней стороне поезда не ходили, некого катать на Изнанке, все добирались самостоятельно, используя артефакты и магический потенциал.

Раньше такие штуки называли попросту «русским духом». Отбивали земные поклоны, вбирая от матушки-сырой земли энергию магических жил, иначе меридианов. А теперь – потенциал, по-научному. Или внутренняя сила, энергия ци. Нахватались китайских терминов! Все-таки кинематограф, а вслед за ним и литература оказывали воздействие даже на исподние умы России. Все хотели быть в тренде.

Не давал покоя разговор со Второй, случившийся напоследок. И не было рядом Варьки, чтобы поднять настроение.

Элеонора была из тех, кто не любит терзаться сомнениями и откладывать дела в долгий ящик. Она просто взяла меня под локоток и, буравя взором любящей бабушки, ласково сообщила, что имеет планы на Грига. Ну как сообщила… Заявила «он мой», не вдаваясь в подробности и объяснения. Типа, предупредила глупышку, а дальше совсем не ее проблемы.

С какого перепугу Григ был «ее» и знал ли об этом наследник Субаш, уточнить мне не позволили. Нора одарила улыбкой дракона, готового разорвать на кусочки, и расщедрилась на отстойную фразочку:

– Ты ведь понимаешь, сестренка, он заботится о внучке несчастной Софи. Знаю, роль дедушки ему не к лицу, но… Подумай об этом, окей? Не вмешивайся в чужую игру, правил которой не знаешь.

Развернулась, махнула Третьей, и обе побежали к реке, где их дожидались личные яхты. Вдоволь наобнимавшись, красотки двинули в разные стороны, одна вверх по течению, другая вниз, салютуя гудками старшей сестре.

Черт возьми, все кругом предлагали игры, правил которых я не понимала. И никто ни словечка не объяснял, не обучал, не поддерживал! Лишь поручали какие-то глупости и обвиняли во всех смертных грехах. Как я надеялась на собрание! А разве стало яснее? Страшнее и гаже – да, а вот понимания не добавило.

И тут еще Нора, Клеопатра египетская. Подумаешь, рабовладелица! Если он твой, почему вещи Грига развешаны в моем платяном шкафу? Или в твоей светлице тоже висит его барахло? Даже представлять это мерзко. Особенно раздражает мысль, что с тобой-то он остается на ночь. Ты ведь не поливаешь водой парня в своей кровати!

Гадко так думать и тошно. А не думать уже нельзя, мозг буравит предупреждение, от которого слишком больно, чтоб не принять всерьез. Почему мне нельзя капельку счастья? Отчего парень, к которому тянет, не может остаться со мной?

Мудрые коты не полезли в вертушку, они сразу подняли меня наверх, на уютный балкон под шпилем гостиницы. Потерлись о руки, требуя ласки, и вернулись на постаменты. Все это время гостиница творила иллюзию для постояльцев, и те начищали до блеска несуществующие бока, ожидая от котов исполненья желаний.

На Москву стекали чернильные сумерки, догорал затерявшийся в тучах закат, лиловой кровью пачкая небо. После скромного фуршета Первой сестры адски хотелось есть. Вообще у меня нестабильная психика. Чаще в стрессовых ситуациях я теряю намертво аппетит, и даже от вида любимой еды выворачивает наизнанку. А иногда – жру как не в себя, подкармливаю депрессию жирным и сладеньким, предпочитая фаст-фуд.

Сейчас я мечтала о тортике. Калорийном, с масляным кремом и пропитанным коньяком бисквитом. Так мечтала, аж челюсть сводило, и живот постанывал от предвкушения.

Но все-таки несколько последних дней кое-чему меня научили. Я капала слюной на плитку балкона, а разум подмечал неприятные странности.

Например, балконная дверь приоткрыта. И штора сдвинута на полметра. А еще неизменный скелет Самойлова не встречает на пороге скрипучим укором.

Тортик подождет, дорогое со-здание. Гости у тебя, снова незваные.

Я шагнула в гостиную и замерла. Огляделась по сторонам. Чуть расслабилась, когда нахлынуло сразу – звуками, запахами, черной рубашкой, аккуратно сложенной в кресле. Григ. Он здесь. У меня. Со мной.

Мой сексуальный Карлсон снова прилетел к Малышу на крышу.

От подобного сравнения я рассмеялась, скинула кофр на диван. Предвкушение сладкого чаепития сотворило особый эротический образ, давший выход безумной истерике. Я отправилась на поиски Грига. Ох уж эти ролевые игры! Впору кричать «Ку-ку, мой мальчик!». Нужно срочно взять себя в руки, перестать истерически ржать. Что подумает обо мне мужчина в полном расцвете сил? Некрасивая, встрепанная, бесталанная. Так еще и припадочная нимфоманка!

На кухне Грига не оказалось, в ванной тоже, и в кабинете. Но я шла на отзвук мелодии, и жужжание электрических ос сделалось вдруг ярче, отчетливей. Он был в студии, возле рояля, звал меня поиграть…

Я толкнула тайную