Восьмая наложница - Юлия Владимировна Буланова

Джиндзиро — не Инлун. Он — лишь оскорок изначальной души. Но самы чистый и светлый осколок. Лучшее, что было в твоём сыне.

Он нужен тебе не только для поддержания порядка в Империи, но и доя того, чтобы он, просто, жил и был счастлив.

— Дочь наложницы? — Императрица задумывается на мгновение, а потом расплывается в змеиной улыбке. — Наверное, это одна из твоих воспитанниц, Мейлин? Тогда я не могу сомневаться в её добродетельности. Она так же скромна и сдержанна, как Лиша? Я довольна тем, как она заботится о здоровье Императора. Ты хорошо учила её.

— Благодарю, матушка, — снова кланяюсь.

Сейчас Раяна, которая играет роль Лиши выполняет стала сиделкой Императора. Обмыть бледное дряблое тело. Принести и унести ночной горшок. Напоить лечебными настоями.

Остальные наложницы к грязной работе не стремились. Им бы у постели с надушенным платочком посидеть, да за ручку господина подержать. А остальное они с радостью делегировали новенькой.

Спихнули самые неблагодарные обязанности на девчонку и радуются. Раяна же демонстрировала прилежность и старания.

Может, в уходе за капризным пациентом приятного мало. Однако, большую часть суток он спит. С приставаниями не лезет. У него нет сил самостоятельно в туалет сходить. Что уж говорить об остальном? Другие наложницы не имеют возможности изводить моего Рысёнка. На при Императоре же этим заниматься.

— Я согласна на этот союз. Пятому принцу больше подходит скромная девушка, которая будет знать своё место. Ему будет тяжело найти гармонию в отношениях с дочерью богатого и влиятельного рода. Шанэ, Сян, Мейлин подготовьте всё. Когда второй и третий принцы почувствуют себя лучше, проведём церемонии. Мейлин, церемонию для пятого принца проведём завтра.

— Но как же время на подготовку? — этого испуганного возгласа от меня ждут и я не спешу их разочаровать.

— Ты смеешь мне дерзить? — Императрица проявляет недовольство, а я падаю на колени и жалобно шепча извинения. Ловлю надменные взгляды. Лишь Раяна прячет озорной блеск в глазах. Она, явно, догадалась о личности будущей наложницы Джина и радуется за них.

— Нет, матушка. Простите меня. Я подготовлю всё необходимое.

— После церемоний принцы будут жить за пределами Золотого Города. Там есть несколько императорских поместий. Второй и третий принцы займут те, что расположены в центре столицы, а пятый принц может остановиться в доме возле реки.

Иными словами, на задворки.

Не в центре же столицы селить одного опального принца, которого воспитывал другой.

Но это и к лучшему.

Всё к лучшему.

Зато врать не пришлось.

Лише мы дали новое имя Ир Юмин, решив приписать Шену дополнительного ребёнка. Её настоящий отец благоразумно не возражал. И даже клялся всю оставшуюся жизнь называть Раяну своей дочерью.

Всё же подлог на смотринах в гарем Императора — штука очень серьезная. Но даже так лучше, чем отдать Лишу Исао.

Без неё Джину будет значительно сложнее исполнять свой долг.

— Ну, как всё прошло? — спросил Киан с которым мы встретились возле храма.

— Неожиданно легко. У меня даже не спросили имени будущей наложницы моего сына. То есть мне даже врать не пришлось. Церемония завтра. На девушку Императрица посмотреть не пожелала. Джин будет жить в доме возле реки. Знаешь, где это?

— Да. Развалюха, а не дом. Но деньги творят чудеса. Ремонт, думаю, можно поручить Лише. Она быстро с ним разберётся.

— Юмин, — зашипела я. — Лиша сейчас — сороковая императорская наложница.

— Да-да. Я помню. Кстати, как она?

— Сидит в моих покоях, как в тюрьме. Из развлечений у неё лишь книги, вышивание, зеркало и косметика. Она переписала три трактата по целебным травам. Сшила мне четыре платья и научилась виртуозно уродовать себя краской для лица. Её Джин вчера не сразу узнал, когда она принесла ему чай. А потом половину вечера испуганно вздрагивал.

— Как это? — удивился мужчина.

— Малышка нарисовала веснушки, но так, чтобы их было видно сквозь пудру. Сделала губы тоньше. Подвела глаза. Обесцветила брови и ресницы. В общем, на церемонии опасаться разоблачения не стоит.

— Отлично. После церемонии охранять её будут Шен, Лей и близнецы.

— Поговоришь с Джином? — спрашиваю осторожно. — Им бы немного повременить с детьми. Юмин ещё маленькая. Да, и не надо им сейчас вводить в искушение моих дорогих «сестёр». А её скорая беременность может подтолкнуть их действовать.

Конечно, это жестоко. Киан потерял двух своих наложниц. Да, в его сердце пришла новая любовь. Но ощущение потери и вины за те смерти навсегда останутся с ним.

Именно поэтому у него больше шансов подобрать нужные слова и достучаться до Джиндзиро. Беременность сделает Лишу более уязвимой. А радости семейной жизни не стоят её жизни.

Мы не можем, не имеем права рисковать.

— Поговорю.

— Спасибо, мой хороший.

— А как ты? Мы почти не видимся. Я скучаю. И, наверное, впервые за всё это время начинаю бояться.

— У Джина недостаточная поддержка со стороны народа и аристократии?

— С этим всё в порядке, — Киан качает головой. — Он умеет располагать к себе людей. Ты же знаешь. Пугает меня другое. Вдруг, ты не захочешь уезжать? Не захочешь оставлять сына?

— Ты ещё скажи: «возжелаешь стать Императрицей». Киан, это совершенно не смешно. Конечно, мне не хочется оставлять сына. Но продолжать эту извращённую традицию мне хочется ещё меньше. Надзиратель императорского борделя — не та роль о которой я мечтаю. Джин вполне способен справиться со своей частной жизнью самостоятельно. Мама ему для этого не нужна. Я никогда не стремилась с помощью сына упрочить своё положение или, не дай Богиня, получить власть над несчастными женщинами, запертыми здесь. Мне это, просто, не нужно. Неужели за десять прожитых вместе лет ты так и не понял этого? Конечно, мы не можем всё бросить и вернуться на Юг прямо сейчас. И вряд ли сможем сделать это сразу после коронации. Джину будет нужна наша помощь.

— Мы это обсуждали, — усмехнулся мужчина. — Нам придется прожить здесь, как минимум, год. Пока всё не успокоится. Потому что Джин начнёт своё правление с перемен. И тебе придётся побыть какое-то время Императрицей, а мне — главным советником, оттягивая на себя последствия большого количества непопулярных решений.

— А потом мы сбежим от народного гнева на Юг. Ты очень сильно устал?

— Нет. Но я очень боюсь потерять