Летний сад - Полина Саймонс

– Пост козьего пастуха? – с таким же удивлением произнесла Татьяна.

Глаза Сайки потемнели, она сказала:

– Наш переезд не имеет к этому никакого отношения. Да и случилось это не в Саки, а до того. Но когда наша работа была закончена, мы уехали, отправились туда, где была работа. Ничего общего с этим.

Татьяна помолчала.

– А какое маленькое личное дело? – спросила она наконец.

– Я связалась с одним местным мальчиком, – небрежно произнесла Сайка. – Отец был недоволен.

– Ты связалась с каким-то местным мальчиком… – ровно произнесла Татьяна.

– Да.

– И отец за это избил тебя вот так? – Татьяна и это попыталась произнести без выражения. Не получилось.

Сайка улыбнулась без какого-либо чувства в глазах:

– А как ты думаешь, что бы твой отец сделал, Таня, свяжись ты с каким-нибудь местным?

– Я не знаю, – вяло ответила Татьяна. – Наверное, был бы не очень рад.

– А кто говорит, что мой отец был рад местному мальчику?

Татьяна молчала, не находя слов, и Сайка сказала:

– Что тебя в этом удивляет, Танечка? То, что я связалась с местным? Или порка?

Татьяна ответила, очень осторожно выбирая слова.

– Меня удивляет реакция, вот что, – медленно произнесла она, продолжая думать. – Мне очень нравится физика, Сайка. Как моему деду нравится математика. Физика хорошая, конкретная наука, с надежными законами, что управляют материей, – твердые тела обладают массой и занимают определенное пространство… Их можно потрогать и увидеть. В физике есть закон, который говорит, что каждое действие вызывает равное противодействие. Мне очень нравится этот закон…

Татьяна умолкла. Она в последние дни слышала слишком много разговоров взрослых, но ей не хотелось говорить Сайке, что они заставляют ее думать о человеческом правосудии больше, чем ей хотелось бы.

– Но если бы вся ньютонова наука, – продолжила она слегка взволнованно, – вдруг отступила от принципов, управляющих вещами, и оказалось бы, что это не наука, что есть вещи, которых мы не можем видеть и касаться… Невидимое, иррациональное, что управляет историей человечества, что правит посредством мифов, и легенд, и волшебных сказок, и наших поступков. Вроде вот этого: все наши действия имеют смысл, а значит, имеют и последствия.

– Так и есть, – согласилась Сайка. – Ну, смысл тут имеется. Я поступила неправильно и была наказана. Безупречный Ньютон. Глаз за глаз.

– Не думаю, что твой отец хотел наказать тебя. Мне кажется, он хотел тебя убить.

Сайка выпрямилась на своей ветке:

– Ты его осуждаешь за то, что он так сурово со мной обошелся?

– Я никого не осуждаю, нет.

– Ох, Таня… – Пожав плечами, Сайка закурила вторую сигарету. – Может, ты и разбираешься в физике, но ты определенно ничего не понимаешь в людях. Ты не понимаешь справедливости азери.

Татьяна смотрела на ветви дерева, не на Сайку.

– А что, правосудие азери уникально?

Сайка снова улыбнулась своей понимающей улыбкой:

– Откуда тебе знать, что это не было «око за око»?

После недолгого ошеломленного молчания Татьяна сказала:

– Знаешь что? Мне нужно вернуться. Или меня высекут без всякой жалости.

– Так ты об этом думаешь? – Тон Сайки внезапно изменился. Он стал холодным, почти угрожающим. – Ты думаешь, меня за это избили без сожаления?

Татьяна молчала. А за что же еще?

– Где в твоих маленьких ньютоновых законах говорится о милосердии? – ядовито продолжила Сайка. – Кто смешивает физику с милосердием, Татьяна?

Татьяна все так же молчала, и по ее спине от страха поползли мурашки, как ядовитые муравьи.

– Я опозорила и обесчестила свою семью и была наказана должным образом!

– Ладно, Сайка… – Татьяна смотрела на землю внизу.

– Откуда тебе знать, что наказание моего отца не следовало из милосердия? – продолжила Сайка. – Мой отец сказал, что он меня жалел. Что думаешь об этом? Осуждаешь, не так ли?

– Я никто. Я никого не осуждаю, – сказала Татьяна, спрыгивая с дерева, с высоты двух метров, и Сайка задохнулась и зааплодировала.

Не оглядываясь, Татьяна пробралась сквозь изгородь и крапиву и влезла в дом через окно. Ей хотелось, чтобы его можно было запереть.

И сон очень долго не приходил к ней.

Маленький вопрос большого вишневого дерева

Паша услышал Татьяну до того, как ее увидел. Володя и Кирилл Игленко стояли у большой вишни в конце деревенской дороги. Голос Татьяны звенел:

– Готов? Лови!

Володя и Кирилл смотрели вверх, разинув рот. Паша увидел, как с дерева падает что-то маленькое и красное. Кирилл поймал это рукой и бросил в рот. Они все так же смотрели вверх, на Татьяну. Паша, подойдя ближе, увидел ее голые ноги, упиравшиеся в две ветки на высоте в полметра. Он покачал головой и ускорил шаг, ругаясь себе под нос. Когда он дошел до ствола дерева, то, даже не глянув на сестру, не сказав ни слова ни ей, ни им, он резко оттолкнул ребят в сторону от потока падавших ягод, оттолкнул, хотя они и были крупнее его, и крикнул:

– Вы что делаете?

– А что? Ничего. Она бросает нам ягоды, – ответил Володя, невинно моргнув.

– Убирайтесь отсюда к черту! – Паша понизил голос. – Вы с кем говорите? Я вам не Татьяна. Я вам говорил и повторял – держитесь от нее подальше. Все, уходите!

– Паша…

– Я сказал – убирайтесь!

Они медленно пошли прочь, с сожалением помахав Татьяне.

– Паша, – окликнула его Татьяна, – что ты сказал бедному Володе? Почему ты их прогнал, как мух?

Паша помолчал, потом посмотрел вверх. Он кинул туда лишь один быстрый взгляд, надеясь, что он, может быть, ошибается, что на этот раз платье сестры не задралось до бедер, может, она подоткнула его, может быть, ее белые трусики и внутренняя часть бедер не были видны двум подросткам, когда они таращились на нее, а она бросала им ягоды.

Но он не ошибался.

– Таня, спускайся, – велел он, со вздохом отводя взгляд.

– Почему? Залезай ты сюда! Хочешь вишен?

– Нет!

Она все равно бросила ему несколько ягод, но он отмахнулся от них и повторил:

– Просто слезай, ладно?

Татьяна спрыгнула вниз, как кошка в цветастом сарафане, приземлилась на пятки, согнув колени, почти бесшумно. Выпрямившись, она заглянула в лицо Паше:

– Да что с тобой?

– Ничего. Таня, когда ты…

Он умолк. Лицо Татьяны разгорелось, она радостно улыбалась, и он просто не смог ничего сказать.

– Когда я что?

– Ничего, забудь. Пойдем. Даша варит картошку.

– О, картошка! Ладно, я побегу. Никогда не пробовала такого деликатеса. Где она это раздобыла?

– Иди, насмешница! Можешь и не есть.

– Я поем вишен, – сказала Татьяна, подталкивая брата, но у него настроение было отнюдь не игривым.

Когда они пришли домой, Татьяна скрылась в своей комнате, чтобы