Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

Лия не ответила. Ей хотелось верить, что он прав. Но она уже знала, что ничего не хорошо.

Она видела в этой реальности сплошные трещины, следы своей ошибки, но осознание пришло слишком поздно. Всё, что она изменила, разрушило не только его жизнь, но и их связь, стерев человека, которого она любила, оставив лишь тень, наполовину растворившуюся в прожитых годах. Но это не было приговором. Она ещё могла всё исправить, вернуть Александру самого себя, подарить ему другую судьбу, в которой он не будет обречён на одиночество и пустоту.

Её тело оставалось рядом с ним, но разум уже уходил в другое место, в другое время. Вариантов больше не осталось. Только один путь оставался перед ней – вернуться в восемьдесят пятый год, начать заново, не дать этим ошибкам стать его будущим.

Где—то в глубине сознания пронеслась мысль: "А если снова не получится?" Но ответа не было. Только решимость, глухая, твёрдая, не оставляющая пространства для сомнений. Она медленно прикрыла глаза, чувствуя, как реальность начинает распадаться, исчезая слой за слоем – тепло его кожи, его дыхание, запах застоявшегося табака, приглушённый свет, затенённый тяжёлыми шторами. Всё это растворялось в воздухе, исчезало, словно её никогда здесь и не было.

Всё исчезало – тепло его кожи, его дыхание, приглушённый свет за занавесками, запахи табака и старых книг, каждый звук, каждое мгновение этой реальности. Она знала, что когда проснётся – всё будет по—другому.

Александр никогда не узнает, какой выбор она сделала этой ночью, какие эмоции разрывали её изнутри, какое отчаяние жгло её грудь в этот момент. Он не почувствует, как её сердце билось неровно, как дыхание замедлялось, пока она принимала единственно возможное решение. В его сознании останется только этот вечер – их единственная общая ночь, пусть и в мире, который не должен был существовать.

Но, может быть, в другом времени, в иной реальности, где их судьбы сложатся иначе, он почувствует её присутствие, уловит её тень среди забытых воспоминаний, догадается, что она была там, рядом с ним, даже если не смог удержать её в этом мире.

Глава 16

Лия пробуждалась медленно, будто выходя из густого тумана, наполнявшего её сознание чем—то вязким и тягучим, удерживающим на грани сна и яви. Где—то далеко, за пределами этого тёплого, укутанного в мягкие одеяла мира, существовала другая реальность, но она больше не имела значения. Осознание приходило постепенно: сперва тепло под одеялом, затем слабый свет, пробивающийся сквозь занавески, и наконец запахи – терпкая пыль старого дерева, лёгкий оттенок табака, который Вика, должно быть, принесла на одежде, и что—то сладкое – карамельки или тянучка, оставленные соседкой на столе.

Глаза ещё не открылись, но слух уловил приглушённые звуки: ровное дыхание Вики, едва различимый шелест осеннего ветра, пробравшегося в комнату сквозь неплотно закрытую раму, далёкие шаги в коридоре общежития. Мир был настолько настоящим, что казался почти новым. Он был чужим, когда Лия только вернулась, но теперь стал её.

Она лежала, не двигаясь, позволяя себе лишние минуты в этой тишине, впитывая реальность каждой клеткой тела. Никакой тревоги. Никакой паники. Всё изменилось.

Раньше она просыпалась в страхе, ожидая, что вот—вот провалится обратно, что снова окажется там, где ей больше не место, где прошлое ушло, а настоящее стало туманным воспоминанием. Но теперь она знала – её больше не ждёт другой мир. Она осталась здесь.

Лия медленно разомкнула веки, позволяя рассеянному утреннему свету мягко заполнить её сознание, стирая границу между сном и явью.

Сквозь занавески пробивался серый осенний свет, мягкий, рассеянный, ложившийся на мебель длинными полосами. В комнате стоял полумрак, в воздухе висело ощущение утренней застывшей тишины. Она посмотрела в потолок, где в углу темнел старый след от протечки, который они с Викой обсуждали ещё в прошлом году, когда спорили, стоит ли звонить вахтёру или всё само высохнет. В итоге ничего не изменилось.

Повернув голову, Лия увидела, что Вика ещё спит. Та свернулась на своём диване, уткнувшись лицом в подушку, одна нога выскользнула из—под одеяла. Светлые волосы растрепались, несколько прядей упали на лицо, рука небрежно свисала вниз, пальцы чуть подрагивали во сне.

Лия улыбнулась, глядя на Вику, запоминая эту картину – её расслабленное лицо, светлые волосы, чуть растрёпанные после сна, размеренное дыхание. Завтра их привычная жизнь останется позади, и этот момент, наполненный покоем и утренним теплом, превратится в воспоминание, которое она будет хранить, зная, что он был последним таким.

Она ещё немного полежала, разглядывая знакомую до боли комнату, впитывая в себя каждую деталь. Стены, обклеенные газетными вырезками и афишами – Вика любила театры, особенно Чехова, и долго спорила с Лией о «Трёх сёстрах», доказывая, что в них – вся правда русской женщины. Над столом – полка с учебниками и конспектами, хаотично нагромождёнными друг на друга. Некоторые из них были раскрыты и лежали вверх корешками – чтобы не терять страницу.

В углу громоздилась небрежно сваленная груда одежды, поверх которой неаккуратно лежало Викино пальто, словно она бросила его наспех, не задумываясь о порядке, как делала это всегда.

На подоконнике, рядом с пустой чашкой, стояли коробки спичек – Вика иногда зажигала свечи, когда хотелось уюта. Вчера она говорила что—то о том, что осенью особенно важно создавать атмосферу – Лия кивала, но в тот момент её мысли были заняты другим.

Теперь же все эти мелочи обрели новый смысл, наполняясь весомым присутствием её собственного выбора. Каждый предмет, каждая деталь в этой комнате больше не казались случайными – они были частицами её жизни, выстроенными в чёткий узор, который наконец обрёл завершённость. Она больше не была сторонним наблюдателем в этом мире, не ощущала смутного отчуждения или страха оказаться чужой. Всё вокруг – комната, воздух, мягкий осенний свет, струившийся через занавески, – составляло реальность, которую она приняла, в которой осталась, не испытывая больше желания искать иной путь.

Лия больше не мечтала о будущем, не пыталась заглянуть за горизонт завтрашнего дня. Её сердце впервые билось ровно. Она знала, что проснётся здесь и завтра, и послезавтра, и через год.

Это осознание наполнило её спокойной уверенностью, словно исчезли последние сомнения, оставляя лишь чистую, неизменную истину – её место было здесь, и оно больше не подлежало пересмотру.

Тепло разливалось по телу, заполняя лёгкостью и почти детским спокойствием.

Лия потянулась, медленно проводя пальцами по шероховатой ткани одеяла. Она ощущала каждую деталь – переплетение нитей, крошечные неровности, слегка вытянутые участки, оставшиеся от