Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

другим. Мятежные войска редели, их атаки замедлились – многие были застрелены еще на подходе к воротам. Последняя волна прекратилась на рассвете. Ночная атака повстанцев провалилась.

– Еще два дня! – Вэй Хань подошел ко мне. Глаза его были красными, но меч был все еще в ножнах. Он крикнул солдатам: – Моральный дух повстанцев ослаблен! Скоро прибудут войска Юйчжан-вана! Мы должны продержаться еще два дня!

Я вместе с Пан Гуем отправилась осматривать солдат. К счастью, жертв было немного.

Мертвых и тяжелораненых уносили подальше от лагеря. Легкораненых перевязывали на месте, остальные солдаты, уставшие от ночной атаки, заснули прямо на земле. Как только прогремит боевой рог, они тут же проснутся и дадут отпор повстанцам! Они будут стоять насмерть! Глядя на их окровавленные доспехи и уставшие лица, я тайком сжала кулаки. Эти молодые солдаты – даже из числа мятежников – должны были стать героями, защищавшими свои дома и родину. Их горячая кровь должна была проливаться на границах Поднебесной, а не у ног сына неба.

Ступая мимо отдыхающих воинов, я время от времени наклонялась, чтобы осмотреть их раны. Пятна крови, разодранная плоть, смерть и боль – все это было прямо передо мной. Как долго это будет продолжаться? Сколько еще погибнет людей? Когда придет конец этому безумству?!

Как же я ждала Сяо Ци. Как же я хотела, чтобы он немедленно появился прямо передо мной и положил конец этой жестокости!

Появились первые яркие лучи утреннего солнца. Дождь омыл небо и землю.

Я ясно видела, как утренний свет отражался от черного железа брони и щитов повстанцев. После ночи ожесточенных боев воцарилась тишина. Обе стороны воспользовались этим моментом, чтобы восстановить силы и подготовиться к новому бою.

Одному небу известно, как долго продлится этот момент тишины и спокойствия. Вэй Хань настоял на том, чтобы меня сопроводили во дворец Фэнчи и я немного отдохнула.

Ночью произошла ожесточенная битва. Во дворце объявили комендантский час. Все дворцы закрыли. Всем строго запретили выходить на улицу.

Если кто-то из дворцовой знати оказывался снаружи – их охватывал ужас. Со времен восстания ванов никто не ожидал, что кто-то осмелится взять дворец в осаду. Несмотря на все это, во дворце продолжала кипеть жизнь. Придворный евнух Ван Фу был близким слугой рода Ван в течение многих лет. С виду он человек простой, но, когда наступают тяжелые времена, он сделает все возможное, чтобы во дворце царил покой. Когда я прибыла во дворец Фэнчи, он пришел повидаться со мной. Он был прилично одет и, как обычно, отличался непоколебимым спокойствием.

– Несмотря на случившееся, во дворце царит порядок, каждый продолжает делать свою работу. Вы отлично справились. – Я слегка улыбнулась и равнодушно спросила: – Как поживают его величество и императрица-мать?

Ван Фу опустил голову и сказал:

– Император сосредоточился на написании книги, его не интересуют мирские дела.

Я выдержала паузу.

– Его в самом деле ничего не интересует?

– Да, – ответил Ван Фу, выдержал паузу, улыбнулся и тихо добавил: – Во дворце Чжаоян ничего нового. Императрица-мать перепугалась, и ей нездоровится. Придворный лекарь дает ей лекарства. Ее жизни ничего не угрожает.

Я спокойно опустила взгляд. Я даже не знала – радоваться или печалиться. А может, мне стоило возмутиться?

Ху Яо пережила потерю сына, ее род практически истреблен. Заболев, она может и не подняться, хотя придворные лекари делают все возможное, чтобы спасти ей жизнь. Она лишилась рассудка, и каждый день для нее – мука. Она узнавала только Цзыданя и личную служанку, на остальных она просто не реагировала. Когда она увидела меня, похоже, даже не узнала.

После смерти наследного принца у меня не хватило смелости снова повидаться с Цзыданем. С тех пор он отстранился от мира. Целыми днями он проводил время во дворце, погрузившись в книги. Его в самом деле больше ничего не интересовало. Время от времени он интересовался состоянием Ху Яо, и все – ни о ком другом он больше не говорил.

С юности он страстно мечтал собрать в сборник прекрасные стихотворения самых известных авторов с момента основания ныне царствующей династии, чтобы передать их будущим поколениям ради сохранения культуры. Всем известно, что строки о любви не забываются. Это была самая большая мечта Цзыданя. Однажды он сказал, что тысячи лет спустя, когда престолонаследию придет конец, потомки будут передавать друг другу бессмертные произведения. Поэтому он создаст такое собрание, чтобы, перед тем как умрет, не пожалеть о своем существовании.

Все свое время он проводил за написанием книги. Быть может, он потерял уже всякую надежду. Сейчас он хотел лишь исполнить свое заветное желание и спокойно умереть.

Грустно улыбнувшись, я взяла чашу с чаем и сделала глоток. Нахмурившись, я поглядела на стоящую рядом служанку и сказала:

– Чай холодный.

Служанка поспешно забрала чайные пиалы и убежала.

Сложив перед собой руки, я холодно сказала:

– Западный павильон Чунмин давно в запустении. Нужно выбрать благоприятный день, чтобы привести его в порядок.

Ван Фу потрясенно посмотрел на меня. Подавив улыбку, он опустил голову и сказал:

– Если у ванфэй есть приказ – старый раб повинуется и будет верно служить ванфэй, не щадя жизни.

– Очень хорошо. – Я на мгновение уставилась на него, затем слегка улыбнулась. – Займись этим. Я подсоблю.

– Старый раб невежественный и не знает, как выбрать самый подходящий благоприятный день. – Голос Ван Фу звучал напряженно и слегка дрожал.

Я кусала свои губы.

– Займись этим в ближайшие два дня.

– Как прикажете.

Глубоко поклонившись, Ван Фу удалился.

Когда он ушел далеко, я оперлась о спинку стула и медленно села. Тупая боль раздирала мое сердце и въедалась в кости.

Западный павильон Чунмин хранил один секрет… Я никогда не думала, что мне доведется использовать его в жизни, но сейчас это было необходимо.

Легко позавтракав, я легла на парчовую лежанку и прикрыла глаза. Я находилась на грани между сном и явью – несколько раз просыпалась. Я видела скользящие по стенам тени. В какой-то момент я разглядела в них обиженные глаза Цзыданя. А в другой – сердитое лицо Сяо Ци.

Меня снова разбудили, но на этот раз не крики, а грохот хлопнувшей двери.

– Что происходит? – спросила я служанку и быстро встала.

Служанки перепугались не меньше моего и не знали ответа на этот вопрос.

Я услышала голоса императорских гвардейцев.

– Подчиненному приказано защищать ванфэй. Пожалуйста, оставайтесь во дворце и не выходите.

Вдруг раздался пронзительный крик:

– Ванфэй, помогите!..

Этот голос принадлежал Юйсю! Не успела я ответить, как голос ее прервался.

– Юйсю! – Я бросилась к