Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

Он знал, что Девим не продаст ему другого ружья на тех же условиях; но не мог ли он умереть благородно, пробуя меткость оружия?

– Это будет моя последняя шутка, подумают, что виной моей смерти – прихоть судьбы. – Он ускорил шаг. – Правду сказать, – продолжал он, – глупо покупать оружие, когда можно даром застрелиться.

К счастью или несчастью, магазин оказался заперт.

– Нет удачи! Даже смерть отказывается от меня.

Он поспешно вернулся, придумывая средства лишить себя жизни.

– Была прежде Вандомская колонна, что служила отличной помощницей самоубийцам. Говорили сторожу: «Посмотрите, как проворно я взберусь». – «Да, да, – отвечал сторож, – но сойти труднее». – «Может быть», – отвечали ему. И, действительно, обходились без лестницы.

Роберт припомнил, что существуют еще башни Богоматери и Триумфальной арки, но, будучи бульварным завсегдатаем, так сказать, выросшим на бульваре, он хотел унести в могилу прах бульвара.

Приходила мысль броситься с моста Искусств, но он умел плавать и раз кинулся отсюда с двумя друзьями, водолазом и студентом.

Он вспомнил об этих друзьях.

Водолаз, принадлежавший Аркинну, умер, спасая тряпичника, который не хотел, чтобы его спасли; студент скончался в Африке, оказав чудеса самоотвержения.

Были еще друзья у Роберта, но по своей гордости он не хотел идти к ним.

– И, однако, – сказал он, – я пошел бы к Монжуайе, если бы его квартира не была на проспекте Императрицы. Одной рукой он подал бы мне луидор, а другой револьвер.

В эту минуту против Бребана остановилась толпа тряпичников.

Она стала готовиться к своим обычным занятиям.

В сердечной простоте Республика воображает, будто уничтожила все привилегии. Она, бедняжка, не подозревает, где их искать теперь. В былое время привилегии находились вверху, ныне же они внизу.

Крючок тряпичника стал жезлом, изукрашенным привилегиями.

Так, существуют династии тряпичников, которые царят перед Биньоном или Бребаном, перед Золотым домом или кофейной Риш. Нужно предъявить свои документы на древнее происхождение, чтобы разбирать сор на тротуаре и мостовой перед этими знаменитыми ресторанами. Не проходит ночи без того, чтобы тряпичник не вошел торжественно по лестнице ресторана, конечно, не с целью спросить отдельную комнату, а с целью возвратить серебряный прибор, найденный в сору.

Не зная ни обычаев, ни нравов этих ночных птиц, Роберт подошел взглянуть на их работу. Чужой труд утешает праздных.

– Вот еще вилка, – сказала девочка.

Роберт посмотрел на девочку и на вилку.

«Бедный ребенок, – подумал он, – неужели ей суждено жить в этом навозе?»

У девочки была сестра, взрослая, шестнадцати лет, с чудесными голубыми глазами, черными ресницами, бледная как мрамор и одетая в лохмотья.

«Настоящий призрак», – подумал Роберт.

Но этот призрак внушал ему сострадание; он невольно вспомнил о том граде ударов крюком, из-за которого девушка не могла выйти из своего жалкого состояния.

Недалеко от девушки стояла мегера, не спускавшая с нее глаз, как будто та угрожала бежать.

– Ну, ну! – кричала мегера. – Работай поусерднее, а то еще ничего нет в твоей корзине, лентяйка!

– Если ты скажешь еще слово, я лягу, – отвечала девушка.

– Постой, вот я тебя попотчую!

И старуха погрозила крючком.

– Ударь только, и я позову полицию.

– Чтобы опять попасть в Святого Лазаря, чертово отродье?

– Там лучше, чем дома.

Вмешался тряпичник.

– Каждый может иметь свое мнение, – сказал он.

– Она перестала любить семью, – проговорила мегера, – стоило же родить ее, чтобы она сделалась ни на что не годной! А я работала день и ночь, чтобы сшить ей белое платье. Белое платье! Ха, ха, ха! Тогда как люблю только красный цвет.

– Да, красный, – отвечала девушка, держась на почтительном расстоянии от крюка своей матери, – ты любишь красное вино, красное знамя, красную кровь, красное пламя.

Мать бросилась к дочери:

– Тварь! Так ты хочешь запрятать своих родителей на галеры?

К счастью для дочери, мать, будучи пьяной, оступилась и упала на тротуар.

Роберт Амильтон подошел ближе. Он хотел защитить дочь, думая, что мать вскочит в бешенстве. Но та обессилела и принялась кричать; муж пригрозил ей крюком, если она не закроет «свою пасть», как он выразился. Потом отошел, предоставив ей проспать хмель.

Глава 4. Предложение после полуночи

Роберт пробовал заговаривать с девушкой, но та не отвечала и только взглядывала на него гордо, точно герцогиня.

Он продолжал:

– Я потерял состояние; если вы найдете его в этом сору, принесите завтра ко мне на башню Богоматери.

Матильда – так звали тряпичницу – вообразила, что разговаривавший с ней был полоумным. Взгляд ее сделался сострадательным, но едва она заметила, что Роберт шутит, как снова приняла надменный вид и начала копаться в сору.

Что-то блеснуло при свете газового рожка.

– Говорил вам, что вы найдете мне состояние, – повторил Роберт, не желавший отстать от тряпичницы.

Блеснувшее оказалось великолепной серьгой, бриллиантом в шесть-семь каратов.

Матильда подняла ее, едва взглянула и подала Роберту.

– Это ваша вещь? – спросила она серьезно.

Роберт взял серьгу.

– Странно, – прошептал он и, отдавая находку Матильде, прибавил: – Да, это моя серьга, но вы ее нашли, и я дарю вам.

Мегера услышала разговор о находке. Опьянение ее прошло. Она вскочила и бросилась между Робертом и дочерью.

– Это что значит? – кричала она. – Кто смеет разговаривать с моей дочерью? – Роберт молчал. – Знайте, гражданин, что моя дочь еще малолетняя и не может быть похищена. Я засажу вас в тюрьму, если вы прикоснетесь к ней. Не в первый уже раз хотят увезти ее.

– Вы не знаете меня, я – арауканский король.

– Король! Такой же, как я королева.

Тряпичница ясно видела, что Роберт хотел продолжать разговор.

– Гражданин, время дорого для нас. Идите своей дорогой.

– Мостовая принадлежит всем.

Мегера обратилась к дочери.

– Что нашли сейчас?

– Ничего, – отвечала Матильда, спрятав серьгу за пазуху, – я увидела только пробку от графина.

– Ну, ну, живей.

Роберт не находил средств продолжать разговор.

Вдруг ему пришла счастливая мысль.

– Я, как уже сказал вам, арауканский король и приехал изучать парижские нравы после полуночи. В мои владения солнце никогда не заглядывает, и я хочу учредить братство тряпичников, которые займут одно из видных мест в государстве. В моем королевстве быстро обогащаются, потому что банковые билеты раздаются горстями. Вы в короткое время наполните ими свою плетушку. Позвольте предложить вам стакан вина.

Тряпичница была обезоружена.

Она уже открыла рот, когда заметила, что все кабаки были заперты.

– Ах, не следует смеяться над бедными людьми, – сказала она.

– В кабак всегда можно пройти.

– Да, но мой муж взглянет на это не совсем хорошо.