Матильда, я приду за тобой! - Инез ван Лон

всегда ходила в чистой одежде. После школы мама встречала её с кружкой густого молока и бутербродом с толстым ломтём ветчины. Она читала книжки, гуляла с подружками. Каждую субботу мама мыла ей голову, а потом долго-долго расчёсывала волосы и заплетала косички. По воскресеньям они с мамой одевались в свои самые красивые платья и после службы шли гулять.

Но самое главное, Матильда больше не чувствует себя в безопасности. Ей всё время приходится быть начеку, всё время оглядываться. Она до смерти боится Кобе. Никогда не угадаешь, когда он вновь окажется перед ней и будет смотреть на неё со своей наглой усмешкой. При этом Кобе не забывает повторять, что ещё до неё доберётся. По идее, Матильду должны были бы защищать взрослые, но вместо этого она находит защиту только у детей. Кажется, что они сговорились по возможности не выпускать её из виду. Она чувствует на себе взгляды Проспера и Адриана, когда они рядом. Мари всё время пытается держать её в поле зрения, а Розали так вовсе ходит за ней по пятам. Даже когда Матильде надо сходить в те высокие кусты. Сколько ей ещё удастся это выдержать, сколько времени удача будет на её стороне? Вот что день и ночь крутится у неё в голове, вот почему в ней крепнет осознание того, что отсюда нужно бежать, пока не поздно.

Однообразные дни складываются в недели. Но однажды утром приходит известие, которое производит настоящий переполох.

– К нам идут ревизоры!

Новость, озвученная Кобе, распространилась по заводу с быстротой пожара.

– Сейчас они пока ещё сидят у директора, но могут прийти в любой момент.

– А кто такие эти ревизоры? – спрашивает Матильда у Розали.

– Это проверяющие! – Она оглядывается. – Давай быстрее, надо спрятать малышей.

Розали и Матильда берут за руку Фонске и сестрёнку Адриана и бегут к сушильным цехам. За ними спешат братишка Адриана и младшие братья и сёстры других челноков. Матери уже стоят наготове с циновками. Мама Адриана сажает на плечи Фонске свою дочку. А тётя быстрым движением оборачивает Фонске циновкой. Теперь кажется, что в углу стоит обычный свёрнутый – правда, говорящий – коврик.

– Не ёрзай, – слышат они недовольный голос Фонске. – Не удержу же тебя, чесслово, и оба рухнем на пол!

Розали с Матильдой бегут обратно, а в цехах то тут, то там остаются стоять прислонённые к стене свёрнутые коврики. Все принимаются за работу как ни в чём не бывало. И вовремя: на сушку приходит директор в сопровождении управляющего и двух ревизоров. Они ведут непринуждённый разговор.

– Господа, вы же меня знаете. Вам прекрасно известно, что я соблюдаю закон, – слышит Матильда его обволакивающий голос.

Проверяющие вальяжной походкой, сложив руки за спиной, подходят к Розали и спрашивают, сколько ей лет.

– Двенадцать, господин, – отвечает она и быстро уходит, унося форму с глиной.

На ходу она подмигивает Матильде. Вот и всё расследование. Проверяющие всё ещё разговаривают с директором, и тут вдруг Матильда видит, что коврик, в котором спрятан Фонске, шевелится. И не только… К её ужасу, он начинает покашливать. Матильду бросает в холодный пот. Сейчас ведь Фонске не сможет дышать в этой пыльной циновке. Ей уже представляется, как он синеет и… Не думая ни секунды, она бросается к коврику, чтобы освободить брата. Она оказывается рядом одновременно с Кобе, который шипит сквозь зубы:

– И не думай. Иначе пожалеешь.

Его глаза мечут молнии.

Чтобы отвлечь на себя внимание, одна женщина у цеха начинает кашлять, пытаясь заглушить Фонске. Директор с проверяющими уже уходят, а Кобе нарочито громко гонит Матильду обратно на сушку:

– А ну, быстро за работу, поганка!

Проверяющие делают вид, что это их не касается, и спокойно уходят. И только когда они совсем скрываются из виду, детей высвобождают из циновок.

– Уф, чуть не попались!

Проспер, не отрываясь, не то восхищённо, не то сочувственно смотрит на Матильду, пока она возвращается к верстаку. Дядя невозмутимо продолжает работу, будто ничего не произошло.

– Быстрее! – сурово говорит он.

Матильда подхватывает форму. Кидает взгляд на цех, где Кобе любезничает с той женщиной, которая начала кашлять, и её подругой. Все втроём они смотрят на неё, зло усмехаясь. Во время обеда Матильда понимает, в чём дело. Этих двух работниц Кобе на неё натравил. Когда она проходит через весь сарай, чтобы налить себе кружку цикория, они сильно толкают её в бок. Горячий напиток обжигает руку.

– Предательница, – шипят они. – Чуть всё не испортила.

– Выскочка из деревни…

Они ещё раз толкают Матильду.

– Что ты знаешь о том, как мы здесь живём? Нам не обойтись без тех сантимов, которые зарабатывают наши дети.

– Нам тут такие, как ты, не нужны!

Глава 13

Свернувшись калачиком

Эти две женщины неусыпно следят за Матильдой, как будто Кобе поручил им за ней шпионить. Кроме того, они пытаются настроить против неё остальных. Нагрузив тачки на сушке, они всё время как будто невзначай задевают Матильду по дороге в цех и обратно.

– Не обращай внимания. Глядишь, как-нибудь утрясётся, – говорит тётя; она понимает, что происходит, но у неё своих забот хватает.

А те две женщины делают всё для того, чтобы угодить Кобе. Теперь они принимаются доносить ему на всех. Их начали сторониться, мужчины больше не перешёптываются между собой во время работы. При этом дядя каждое воскресенье приходит домой ночью пьяный, а потом перебранки не смолкают до самого утра. Тётя не перестаёт скандалить, и всё на одну тему: красные. Ссорам нет конца. Тётя боится разговоров в трактире и того, к чему они могут привести. Ей страшно даже подумать о том, что дядя примет участие в забастовке.

Но больше всего она беспокоится за Фонске. Он совсем бледный, а исхудал настолько, что все рёбра можно пересчитать. Заводская печь горит уже несколько недель, и от постоянного дыма ему становится всё хуже. Теперь уже нередко случается, что даже днём на сушке он то и дело задыхается от кашля. И весь сжимается от ругани Кобе. Матильда часто видит, как тётя с тревогой поглядывает на своего сына из сушильного цеха, где они с Мари работают.

По ночам Матильда продумывает планы побега. Но каждый раз приходит к выводу, что возможен только один вариант. Эх, поговорить бы с сёстрами. Но как устроить так, чтобы остаться с ними наедине? Можно было бы спросить и у Адриана – с чего ей начать? Раньше он всегда краснел, как только её увидит, и