Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Садился Иван на добра коня,

Поехал ко городу Киеву.

Встречают его в Киеве богатыри русские,

Добрынюшка Никитич и Алешенька Попович млад,

Во глаза ему насмехаются:

«Ай же ты, удалой добрый молодец

Иван сын Годинович!

Здорово женился да не с кем спать!»

Говорит им Иванушка Годинович:

«Уж вы гой еси, братцы мои крестовые!

А женилась у меня сабля востроя,

Обвенчалася она у реченьки у Смородинки.

Поедем-ка, братцы, на заставу богатырскую,

Ждет нас старший брат, Илья Муромец,

Ждет он нас, дожидается».

Михайло Потык

Старина двадцать девятая. Богатырь Михайло Потык берет в жены деву-лебедь, чародейку-оборотня.

Во стольном городе во Киеве

У ласкова князя Владимира

Было пирование-почестный пир

На святорусские могучие богатыри

Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алешу Поповича,

Потыка Михайла Ивановича.

И возговорит тут Красно солнышко Владимир-князь:

«Ай ты гой еси, Потык Михайло Иванович!

Сослужи ты мне службу верную,

Съезди ты ко морю синему,

На теплые тихи заводи,

Настреляй мне гусей, белых лебедей,

Перелетных серых уточек

К моему столу княженецкому,

До люби молодца пожалую».

Скоро садился Потык на добра́ коня,

Только в Киеве видели,

Как молодец за ворота выехал,

Не видели поездочки богатырскоей,

Только в чистом поле курево стоит.

Приехал Потык к морю синему,

Настрелял он гусей, белых лебедей

И перелетных серых уточек.

Хочет ехать от моря синего,

И завидел он на тихой заводи,

И завидел он белую лебедушку:

Головушка у ней увита красным золотом,

Скатным жемчугом усажена.

Вынимает он, Потык, из налучника свой тугой лук,

Из колчана вынимает калену стрелу,

Клал стрелу на тетивочку шелковую,

Потянул он тугой лук за́ ухо,

Завыли рога у туга лука богатырского.

Провещала ему тут лебедь белая,

Авдотьюшка Лиховидьевна:

«Ай ты, Потык Михайло сын Иванович!

Не стреляй ты меня, лебедь белую,

В некое время пригожусь тебе!»

Выходила она на крутой бережок,

Обвернулась душой красной девицей.

Брал тут Потык красну девицу за белы руки

Да за златы перстни,

Целовал во уста сахарные.

Говорит ему красна девица Авдотья Лиховидьевна:

«Ай же ты, добрый молодец, Михайло Иванович!

Будем мы во славном городе Киеве

И сходим во матушку Божью церковь,

Поженимся мы с тобой, обвенчаемся,

Обвенчаемся с тобой в золоты венцы.

Только примем мы заповедь великую:

Кто из нас прежде умрет,

Другому за ним живому во гроб идти».

Посадил Потык красну девицу к себе на добра коня,

Поехали они к городу Киеву.

Приехали они на княженецкий двор,

Идут в гридню ко князю Владимиру.

Помолился Потык Спасову образу,

Поклонился Владимиру Красну Солнышку

И на все на четыре стороны:

«Здравствуй, солнышко Владимир-князь!

Сослужил я тебе службу верную,

Настрелял гусей, белых лебедей,

Перелетных серых уточек.

А себе сговорил красну девицу,

Авдотьюшку Лиховидьевну».

И пошли они во Божью церковь,

Принимали они тут златы венцы,

Закон супружеский.

И принимали они заповедь великую:

Кто из них первый умрет,

Другому за ним живому во гроб идти.

А князь Владимир им свадебный пир завел,

Сажал за столы белодубовые,

Созвал на пир князей и бояр,

И могучих богатырей святорусскиих,

Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алешу Поповича.

А и тут ели-пили яства сахарные и питья медвяные.

И прожил Потык с молодой женой три года.

В ту пору, в то времечко

Посылает Владимир-князь стольнокиевский

Михайлушку Потыка в службу новую —

Ехать к царю Батею Батеевичу,

Свезти ему сорок телег злата-серебра,

Не то поднимется опять Батей на Киев-град

С силой своей поганою татарскою.

Приезжает Михайло в землю проклятую

Ко тому царю ордынскому Батею Батеевичу:

«Уж ты гой еси, царь Батей Батеевич!

Послал меня Владимир-князь стольнокиевский

Свезти тебе сорок телег злата-серебра,

Чтобы не грозил больше Киеву.

Проведал я, охоч ты в шахматы играть.

Поиграем-ка с тобой в шахматы,

Я выиграю – мои сорок телег злата-серебра,

И не станешь ты больше грозить граду Киеву,

Ты выиграешь – заклад моя буйная головушка».

Наставили они доску шахматную,

Начали на дощечке ходить-гулять.

Первую заступь Михайлушка выиграл,

Другую заступили – опять выиграл,

Третью заступили – Михайлушка выиграл,

Тут и шах и мат, и игре конец.

На ту пору, на то времечко

Садились на окошечко голубь со голубкою,

Начал голубь по окошечку похаживать,

Языком человеческим выговаривать:

«Ты играешь, молодец, прохлаждаешься,

А над собой невзгодушки не ведаешь:

Твоя молода жена Авдотьюшка лебедь белая

Ведь преставилася».

Вскочил тут Михайло на резвы ноги,

Хватал он ту доску шахматную,

Бросал ту доску о кирпичный пол.

Сотряслися палаты царские,

Оконницы хрустальные посыпалися.

Скоро бежал он на широкий двор,

Седлал добра коня, сам приговаривал:

«Ай же ты, конь мой, богатырский конь!

Нес ты меня сюда три месяца,

Неси-ка нынче меня домой во три часа́».

Начал его добрый конь поскакивать,

Реки, озера перескакивать,

Темный лес промеж ног пустил.

Прискакал в Киев-град за три часа.

Привез Михайло на санях тело Авдотьино

Попам соборным на отпевание.

Сам закричал он, Михайло, во всю голову:

«Ай же вы, мои братьица крестовые,

Крестовые вы братьица названые,

Могучие русские богатыри,

Илья Муромец и Добрынюшка Никитич млад,

И Алешенька Попович млад!

Стройте вы колоду белодубовую,

Идти мне во матушку сыру землю

С тем телом мертвыим,

С моей лебедью белой Авдотьюшкой Лиховидьевной».

Скорым-скоро, скорешенько

Строили братцы названые колоду белодубовую,

Копали могилу глубокую и великую,

Глубиною-шириною по двадцати саже́н,

Погребали тело Авдотьино,

И тут Потык Михайлушка Иванович

С добрым конем и сбруею ратною