Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

– Конечно, тетушка Сюн.

Заметив явное недовольство в надменном взгляде женщины, Тан Цзэмин осклабился еще шире, пока Лю Синь не видел. Хмыкнув, Сюн Чанъи вздернула подбородок и тут же нежно улыбнулась, принимая из рук Лю Синя пиалу чая.

– Погода сегодня особенно холодная. Я продрогла до костей по пути к вам, – вздохнула она, передернув худыми плечами и поправляя свое искусно расшитое золотыми узорами лиловое одеяние.

– Так зачем вы проделали такой трудный путь, госпожа Сюн? – спросил Лю Синь, отпивая чай и краем глаза видя, как Тан Цзэмин плюхнулся рядом с ним на софу и вольготно закинул ногу на подлокотник.

Сюн Чанъи осмотрела пиалу с белым лотосовым чаем и отставила в сторону, не сделав и глотка. Все с той же улыбкой она ответила:

– Я здесь, чтобы лично доставить вам приглашение на завтрашний пир по случаю праздника Весны, который состоится в резиденции господина Дуна.

Лю Синь взял пузатый чайничек и наполнил пиалу Тан Цзэмина, не глядя на гостью:

– Полагаю, господин Дун знает, что я не переступлю порог этого здания. Боюсь, вы приехали зря.

Сюн Чанъи окинула мандариновую пирамидку прохладным взглядом и отвернула голову в другую сторону.

– Глава, разумеется, понимает, что недавние события могут повлиять на гостей. Ведь тот кошмар, что там происходил, никто не в силах забыть, – горестно выдохнула она, опуская глаза.

Тан Цзэмин внимательно посмотрел на нее, чувствуя, как все внутри вскипает штормовой волной. Он так сильно сжал пальцы, что по пиале пошли трещины. Даже со своего места Тан Цзэмин видел блеск ее глаз, в которых не было ни тени сострадания.

«Разве не твой дядя истекал слюной, глядя на избиение и пытки, глупая девка?!» – мысленно рычал он.

Переведя взгляд на Лю Синя, Тан Цзэмин увидел, что тот смотрит на свою чайную пиалу, совсем не замечая улыбки, притаившейся в уголках губ этой женщины.

Сюн Чанъи продолжила:

– Мы все очень сочувствуем вам, поэтому праздник будет проходить не в самой резиденции, а в зимнем павильоне у озера. Там растут прекрасные яблони, которые цветут даже в самую холодную зиму.

Глядя на него, она вспоминала слова своего дяди о том, что господин Лю – юноша поразительной красоты, с острым, как меч, языком и ясным разумом. Достойный жених, хоть и небогатый. Слишком лакомый кусок, чтобы легко упустить его из-под носа. Господин Сюн был потомственным торговцем и зорко высматривал свою выгоду в том или ином деле. Поэтому семья преуспевала, а Аньчжай был вторым по статусу вольным городом после Яотина. Все эти годы Сюн Чанъи оставалась одинокой лишь по одной причине – отсутствие претендентов, достойных войти в их семью. Сюн Чанъи славилась в высших кругах своей изысканной красотой и манерами. Многие мужи ухаживали за ней, не замечая иных знатных дев, и обещали несметные богатства и высокое положение. Однако семья Сюн никого из них не считала достойным и возражала против любого брака… пока ее дядя не загорелся желанием заполучить в семью некого юношу, вызвавшего всеобщий переполох. Но чем же именно привлек ее дядюшку этот юнец?

Сюн Чанъи снова оглядела помещение, подавляя желание тихо цыкнуть. У этого господина Лю не было денег даже на то, чтобы нанять людей для украшения дома и смены старого убранства. Благо сам он действительно выглядел более чем привлекательно и мог повысить ее статус как среди замужних подруг, так и среди семей всех глав гильдии, которые точно так же охотились за вниманием этого юноши.

«Что это за расписанная журавлями софа и стол с ножками в форме лап тигра?.. Убожество и уродство», – фыркнула в душе Сюн Чанъи и тут же поймала взгляд мальчика, который, словно прочтя мысли гостьи, прожигал ее глазами.

Лю Синь очистил мандарин и закинул пару долек в рот, задумчиво пережевывая и не замечая безмолвной борьбы, развернувшейся перед ним. Он думал о том, что видел вчера в доме Сяо Вэня байте, приглашающее его на праздник Весны. Судя по тому, что лекарь не выкинул его сразу и даже открыл, он собирался посетить завтрашний вечер. Вот только почему он не сказал об этом Лю Синю?

– Господин Лю, – позвала Сюн Чанъи, привлекая к себе внимание. Бросив взгляд на пальцы парня, которые пожелтели от мандарина, она, выдавив из себя улыбку, спросила: – Так вы согласны?

Тан Цзэмин напоследок лениво оглядел женщину, уже уверенный в отказе Лю Синя, и потянулся за остатками мандарина в его ладонях.

– Да, мы придем.

Тан Цзэмин замер с вытянутой рукой.

– Прекрасно, – Сюн Чанъи сверкнула белыми зубами. Она и не сомневалась в таком ответе. – О, это омела? – Гостья указала на вязанку над столом, висящую в кадке с водой, чтобы не засохла до завтрашнего праздника. Лукаво глянув на Лю Синя, она приняла немного смущенный вид и решила перейти в наступление: – Такое впечатление, что вы ждали женщину. Но насколько мне известно, никто из вас не связан брачными узами. На такие праздники принято ходить в сопровождении, так что было бы вполне уместно, если бы мы с вами…

Договорить Сюн Чанъи не успела: вязанка сорвалась и рухнула на нее, обдавая брызгами лиловое платье. Сюн Чанъи пронзительно закричала, ощущая холод по всему телу и чувствуя, как краска стекает с ее лица. Увидев испорченную одежду и ощупав прическу, в которой торчали ветки и листья омелы, она с яростью посмотрела на Лю Синя. Тот лишь отстранился, прикрывая Тан Цзэмина от брызг своим широким рукавом и оглядывая беспорядок на столе. Гневно пыхтя, опозоренная женщина так быстро покинула дом, что Лю Синь толком не успел сообразить, что сейчас произошло.

Тан Цзэмин, мрачно сверкая глазами поверх белого рукава юноши, сказал:

– Ой, кажется, я плохо закрепил кадку. Какая жалость.

Глава 61

Праздничные поступки

Зимний павильон главы гильдии стоял на берегу озера. Продуваемый со всех четырех сторон, с большими высокими колоннами, подпирающими крышу, он одним своим видом нагонял холод. Едва завидев его со стороны главной лестницы, Лю Синь передернул плечами и плотнее закутался в темную мантию.

– Мы просто можем вернуться домой, – на выдохе предложил Тан Цзэмин. Ему совсем не хотелось проводить еще один шумный вечер с людьми, которые вызывали у него лишь раздражение.

– Не ворчи, идем, – усмехнулся Лю Синь, шагая по снегу.

Повсюду сновали люди, поздравляя друг друга