Титус, наследник Сан-Маринский - Ольга Александровна Власова

из бесконечных волн вершина горы Титано со сложным лабиринтом замка – и на подступах к ней, со всех сторон, копошащаяся живая масса из тысяч обреченных на скорую гибель человеческих существ. Видение это, ужасное, но вместе с тем символичное и даже величественное, захватило воображение. Титус, будто стоящий перед наброском художник, начал насыщать его красками, мелкими деталями, запустил в него движение…

Через некоторое время с ним приключился конфуз: замечтавшийся наследник споткнулся в кромешной тьме о заблудшую, видно сбежавшую с рынка, свинью. Та с пронзительным визгом унеслась прочь, а он, напуганный от неожиданности ничуть не меньше, наконец-то осмотрелся вокруг – и окаменел. На фоне черного, молчаливого, как склеп, дома прямо по курсу кто-то словно вырезал светлый квадрат. Не сразу дошло, что это распахнутое окно. Потом в квадрате света возник женский силуэт: длинная шея, короткие волосы, приподнятый вверх упрямый подбородок. Титус с удивлением осознал, что однажды уже имел возможность лицезреть этот самый профиль. Позабыв о картинах апокалипсиса, наследник устремился в сторону окна. Но тут случилось непредвиденное. Сверху на него обрушился мощный водяной поток – видимо, редкий городской любитель чистоты принял недавно вечернюю ванну. Пока Титус отплевывался и отряхивался, окно, издевательски хлопнув, закрылось, и в мире опять воцарилась непроницаемая тьма. Он решил хотя бы запомнить место и, не придумав ничего лучше, приложил к стене дома испачканную грязью пятерню, а потом, дрожа от холода и отжимая мокрые штаны, поплелся искать обратную дорогу в «Антония и Клеопатру».

Когда наследник уже почти добрался до гостиницы, за спиной у него раздался гулкий, сотрясающий землю стук копыт. Даже не оглянувшись, он резво отпрыгнул на всякий случай в сторону и притаился в темноте. Вскоре, подпрыгивая на булыжниках, но издавая притом удивительно мало шума, мимо проехала запряженная четверкой лошадей карета, обдав Титуса запахом лошадиного пота и смазки для колес. Подвешенные к кузову спереди и сзади фонари давали мало света, но его все-таки хватило, чтобы Титус успел заметить на дверце герб. Ему показалось, что он признал и саму карету. Ту самую, на которой его и привезли когда-то в замок.

Архивариус! Наконец-то! Из мокрой холодной дрожи сразу перекинуло в жаркий озноб. Догнать, броситься старику в ноги… Ухватиться за щиколотки, биться в колени головой – пока тот не пообещает хороший конец для всей этой слепившейся, как первый блин, истории… Со всех ног Титус припустил по лужам вслед за каретой. К счастью, та уехала недалеко. Экипаж с пустыми козлами стоял у одного из безликих трехэтажных домов, вода еще капала с ободов колес, а лошади суетливо топтались на месте, словно не в силах остановиться. Подкравшись вплотную, наследник смог рассмотреть герб на дверце. Молоток, шестерня, заглавная буква А – совсем не то, чего он ожидал. Убедившись, что карета пуста, Титус присмотрелся к дому и узрел знакомую вывеску – бюргер, разворачивающий газету «Вечернее Сан-Марино». Дом Большого Феодала!

Тут одно из окон в доме легко осветилось – похоже, кто-то зажег свечу, и ушей наследника достигли невнятные звуки чьего-то голоса. Выглядело все так, что Большого Феодала подняли из кровати и он препроводил гостя в кабинет. Титус встал под окном, что оказалось не закрыто до конца, вжался в стену, вытянувшись вверх на носках. Голос снова что-то сказал. Теперь слышимость была лучше, потому Титус почти сразу понял, кто именно находится в доме. Он уже поверил в то, что все кончено, – окончательно и бесповоротно, но тут второй участник разговора, издатель «Вечернего Сан-Марино», протяжно зевая, выдал фразу, которая вернула наследника к жизни:

– Да мало ли, ваше сиятельство, шатается по городу безродных бродяг, что ищут на свою голову приключений? Разве виноват я в том, что одному из них взбрело в голову дать объявление в газете? Мое дело маленькое – предложить услугу и получить за то плату. Не знаю, что тот свинтус потом натворил, – но я, ваша светлость, совершенно ни при чем!

Честно говоря, к концу этой реплики тон Большого Феодала приобрел ярко выраженный издевательский оттенок, словно он давал понять, что на самом деле, конечно же, прекрасно осведомлен о том, кем был тот безродный бродяга.

– Часто бродяги дают объявления в твоей газете? – сухо спросил двойник, чей голос производил какое-то тяжелое впечатление, будто его обладатель был неизлечимо болен и через любой издаваемый звук делился своими страданиями с окружающими.

– Чего же вы хотите, ваша милость, сами пооткрывали везде школ… Газету может прочитать кто угодно, хоть бродяга, хоть знатный господин, – равно как и использовать ее в рекламных целях. А если даже кто чтению и письму не обучен, так вот он, ваш покорный слуга, облекает их примитивные мысли в простые и понятные слова. За что и получает свою скромную мзду…

Разговор на время умолк. Сердце Титуса еще выделывало невероятные кульбиты, но поворот сюжета, когда Большой Феодал за пару золотых продает своего бывшего сеньора, во что Титус сначала уверовал, они, похоже, уже проехали. Теперь ему скорее было любопытно, как издатель «Вечернего Сан-Марино» станет изворачиваться дальше. А еще – по какой именно причине не сдал горе-наследника.

– Это первое подобное объявление в твоей паршивой газетенке, – сказал наконец ночной гость, видимо еще раз прочитав поразивший его текст, так как вслед за тем раздалось шуршание бумаги.

– Газета моя, осмелюсь сообщить, вовсе не паршивая, раз ее даже ваша светлость читает, – ничуть не смутясь, возразил Большой Феодал. – Что до остального, народ в последнее время только и болтает про конец света. Вам, ваша светлость, от народа-то в замке далеко, а у меня эти свихнувшиеся проповедники с утра до ночи под окнами орут. Собственно, в том и есть роль свободной прессы, чтобы сообщать верхам, как живут низы, – и, конечно, наоборот… Так вот, в головах у людишек сейчас сплошная мифология. Кто-то верит, что в море завелся Левиафан, готовый вот-вот сожрать все человечество, кто-то рассказывает небылицы про гору Титано – будто она с каждой неделей становится все выше…

Тут Большой Феодал, уже не сдерживаясь, позволил себе весьма едкий смешок. Ответа не было.

– Говорят также, – продолжил он тогда, – что в замок в больших количествах свозят бобы и чечевицу, которые, как известно, в отличие от прочих зерен могут храниться по несколько лет, потому-то их запасают перед возможными осадами противника…

– Хватит! – тихо приказал двойник. – Я приехал сюда посреди ночи не ради того, чтобы выслушивать байки, которые пересказывают в городе. Скажи одно – это точно был не он?

Возможно, здесь Титус был даже польщен. Всемогущий владелец Волшебного пера