Титус, наследник Сан-Маринский - Ольга Александровна Власова

спустя целых три года опасается возвращения истинного наследника! Так, что, прочитав газету, посреди ночи сорвался с места, уселся в карету и проскакал с ветерком десяток-другой миль по серпантину!

– Он, ваша светлость, – это кто?

– Тот, о ком я спрашивал тебя в последний раз в замке.

– Что-то припоминаю… Старик в очках?

– Да.

Титус окаменел. Такого он вовсе не ожидал. Двойник охотится за Архивариусом? Но зачем? Боится, что старик помешает его бесчеловечному замыслу?

– Ваша светлость, заверяю вас еще раз, ко мне приходил какой-то сумасшедший бродяга – видимо, один из тех глашатаев конца света, что наводнили в последние недели город, – вещал тем временем Большой Феодал. – Судя по тому, как он разговаривал со мной, Господь не даровал ему и капли ораторских способностей, потому сей бродяга и решил воспользоваться таким чудесным изобретением прогресса, как газета. Что до меня, мое дело маленькое – если платят, я напечатаю все что угодно. Ответственности за содержание коммерческих, любовных и прочих объявлений газета не несет – вот, тут даже написано это, почитайте, правда, боюсь, шрифт слишком мелкий…

– Довольно! Сколько лишних слов… Так, значит, то был не он?

– Нет же, клянусь своей женой!.. Хотите, дам хороший совет? Объявление на розыск в нашей газете! Приметы такие-то, награда такая-то! И обойдется все удовольствие… в жалкие пять санмаринов!

Двойник помолчал, видимо обдумывая всерьез предложение Большого Феодала. Наконец сказал все так же сухо:

– Уж если я не могу его отыскать, то кто-то другой навряд ли сможет… Лучше расскажи о том бродяге. Сколько ему лет? Как выглядит? Ты и правда думаешь, что он из Бари?

Редактор «Вечернего Сан-Марино» хихикнул:

– Да вы, ваша милость, и сами все можете проверить. Зачем полагаться на мою нестойкую память? Пошлите людей в «Антония и Клеопатру», пусть разузнают, кто там живет да что за публика собиралась в прошлую среду. Если, конечно, вообще кто-то отозвался.

Титус уже дернулся было бежать со всех ног на постоялый двор спасать добродушного Павлиса, как двойник ответил:

– Прошло три дня. Не думаю, что бродяга может позволить себе жить в гостинице. Он просто хотел назначить встречу в приличном месте… Кстати, а почему газета попала в замок только сегодня? В условиях подписки значится – на следующий день. Я специально проверил договор.

Повисла неловкая пауза – кажется, Большой Феодал пытался измыслить правдоподобную историю, почему же случилась задержка с доставкой корреспонденции.

– Ладно, мне пора, – сказал двойник, так и не дождавшись ответа. – Если сможешь что-то разузнать про старика, получишь тысячу санмаринов. Целую тысячу золотом, ты понял?

Ответа не последовало. Титус сделал логичный вывод, что Большой Феодал близок к обмороку. Спрятавшись за углом напротив, он подождал, пока двойник выйдет на улицу. Одним махом тот вскочил на козлы, развернул экипаж и, оглушительно свистнув, рванул обратно по улице. Титус же, покинув свое убежище, едва не столкнулся нос к носу с Большим Феодалом. Тот стоял со свечой у двери и задумчиво смотрел вслед растворившейся в темноте карете.

– Чисто дьявол, – услышал Титус его бормотание. – Тысяча санмаринов!.. С другой стороны, на кой ляд мне деньги, если слухи верны? Ах, ты идиот, тупой идиот! Знаешь, о чем надо было попросить? Место в замке!..

Заметив жмущуюся к дому напротив фигуру в капюшоне, издатель «Вечернего Сан-Марино» поначалу в смятении отступил, испуганно перекрестился, но затем, опомнившись, рявкнул на всю улицу:

– Ты кто такой?! Пошел прочь, а то стражу позову!

Уже глухой ночью, оставив на лестнице цепочку мокрых следов, обессиленный Титус ввалился в комнату Павлиса на втором этаже «Антония и Клеопатры». Как он ни старался меньше шуметь, староста все равно проснулся и добродушно спросил:

– Ну что, попались ли достойные приключения на твоем пути?

– Целая куча, – искренне ответил Титус, сдирая мокрую одежду.

Павлис почмокал губами.

– А мне приснилась Мария. Представляешь? Мы шли вместе по полю, заросшему укропом. Знаешь, укроп очень хорошо добавлять при солении огурцов. Мария делает отличные огурцы. Когда мы поженимся, у нас на свадьбе будет с десяток банок, не меньше…

Зевнув, Павлис опять уснул, время от времени довольно причмокивая во сне. Наверное, теперь ему снилась будущая свадьба и много-много соленых огурцов. Титус, напротив, долго не мог забыться. Он, если честно, размышлял над крайне необычным вопросом: почему Павлис, как и тот пьяница в трактире, упоминает про соленые огурцы? Нет ли в том, возможно, какого-то тайного знака? Может быть, Архивариус живет в городе на постоялом дворе с огурцом в названии? Или же рядом с местом, где он скрывается, горожане выращивают огурцы? Каждая новая мысль была фантастичнее предыдущей, и в конце концов причинно-следственные связи вовсе отпустили размышления Титуса на все четыре стороны, и те плавно перетекли в глубокий сон.

7. «Ромео и Джульетта»

Вторая встреча заговорщиков в «Антонии и Клеопатре», на которой Титус, собственно, и намеревался обсудить план похищения Волшебного пера из замка, получилась на редкость короткой. Едва наследник оглядел присутствующих и убедился, что участвующие в заговоре как миленькие явились все до единого, произошло непредвиденное. Мимо уха Титуса что-то угрожающе просвистело. Здоровенный камень влетел через полуприкрытые ставни и угодил в коленку ростовщику, который тут же, истошно заохав, принялся прыгать на одной ноге туда-обратно по комнате. Морщась от его воплей, Титус наклонился и поднял камень, завернутый в кусок дешевой желтой бумаги. Это было новое письмо.

«Скоро вас навестит городская стража. Потому, пока не поздно, бегите в номер, что прямо напротив вашей двери. Под окном стоит телега с сеном. Надеюсь, спрыгнуть вниз вы сможете без моей помощи. Вечером приходите в театр, если хотите наконец начать действовать».

Теперь Титусу тоже показалось, что письмо написано женской рукой.

Но сейчас было не лучшее время для графологических изысканий. Пятеро заговорщиков вопрошали его взглядами, что же происходит. Он в два шага подскочил к окну, шире приоткрыл ставню и зорко оглядел оживленную, заполненную народом площадь.

– За нами следят, да? – не удержавшись, восторженно прошептал Леон.

– Возможно, – пробормотал Титус, заметив нескольких стражников, что-то обсуждающих у входа в «Антония и Клеопатру». – Я сразу предупредил: это не игрушки…

Закончив совещаться, стражники с решительным видом начали по одному заходить в трактир. Было очевидно: идут они туда вовсе не для того, чтобы опрокинуть кружку-другую пива.

– Быстро! – рявкнул Титус. – Все за мной!

Дверь напротив с грубо нацарапанным на досках углем номером 13 в самом деле была открыта. Комната выглядела почти так же, как и та, что они занимали с Павлисом, но из-за букетика цветов в стакане, аккуратно застеленной кровати и яркого половика на дощатом полу казалась больше