Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

и проголосовал за Рено де Вишье, подчеркнув специально для французского короля, что с Рено де Вишье, проявившим себя в крестовом походе, у ордена будет больше благосклонности папы римского, тем более что папа благоволит и Людовику IX. После чего члены капитула подали голоса за Вишье.

От Людовика не ускользнуло, что, когда новый Великий магистр поднялся со своего места и стал благодарить членов капитула и короля, интонация слов, обращенных к королю Франции, была подчеркнуто вежливой, но совершенно холодной. Возможно, в этом и не было ничего странного – теперь Рено де Вишье фактически такой же глава государства, как и сам Людовик. Вишье отныне подчиняется только папе римскому, и никто ему более не указ. Но совершенно интуитивно Людовик понял, что дальнейшее взаимодействие с орденом Христа и Храма при магистре Рено де Вишье не пойдет так, как бы этого желал он. Магистр более ни разу не взглянул на короля, хотя Людовик пытался выхватить его взгляд, чтобы понять, поднимет ли магистр вопрос о продолжении крестового похода. Но магистр общался с д'Отрикуром. Людовик хотел было сам немедленно поговорить с Вишье в присутствии важных членов ордена, напомнить ему об утреннем обещании помочь с походом. Но тут к магистру стали обращаться его подчиненные с проблемами, накопившимися в вверенных им землях и должностях. Король сидел молча, прислушиваясь, как обсуждают ремонт стен Сафета и Тортосы, закупки жеребят, долговые расписки, хранившиеся у казначея ордена, судьбу имущества погибших сеньоров, доверивших его во время похода тамплиерам, договоры с венецианскими купцами и еще много-много чего, но среди всей этой чехарды незначительных, с точки зрения короля, проблем не было и намека на выступление в поход, сборы рыцарей или чего-то подобного. Сейчас вмешиваться в разговоры магистра Людовик не решился, так как это было бы неучтиво. Он подумал, что времени еще много и можно не торопиться.

Рено де Вишье, вдруг вспомнив о короле Франции, пригласил его на торжественный ужин в честь назначения нового Великого магистра, потом быстро извинился и удалился с казначеем ордена, маршалом и Этьеном д'Отрикуром.

Людовик сидел молчаливый, размышляя как поступить: остаться и попытаться начать нужный ему разговор за столом или уйти, показав тем самым, что король чем-то недоволен, и пусть магистр придет в недоумение от отсутствия короля и попытается сам узнать, в чем дело, и все уладить.

– Пойдемте, ваше величество, – тихо сказал Жоффруа де Сержин. – Ваше нахождение здесь теперь явно неуместно. Вишье невероятно возгордился! Совершенно забыл, кому он всем обязан. Подлец!

– Не будьте так строги, мой дорогой Сержин! Дайте Вишье возможность насладиться своей властью. Мы еще поговорим о походе. Пойдемте узнаем, удалось ли нанять кого нашим людям в порту.

Король и его рыцари оседлали коней во дворе тамплиерского замка и отправились в порт – он находился неподалеку. Завидев Людовика, люди на улице с криками «Король! Король!» расходились во все стороны и с уважением склонялись в поклоне. Однако улицы были узкими, а народу летом в Акре находилось великое множество – торговцы из Европы и Азии, ремесленники, прибывающие в город, чтобы сбыть товар, паломники, моряки, нищие, и потому сразу возникали давка и драки. От толп постоянно толкущихся людей на летней жаре в городе стояла сильная вонь. В порту, где стоячая вода служила еще и канализацией, вонь была просто невыносима. Людовик постарался поскорее проскочить мимо людей, которые, сначала дав королю дорогу, тут же попытались ближе к нему придвинуться, чтобы получить кто милостыню, кто благословение, кто просто вблизи поглазеть на знаменитого французского короля-крестоносца и прикоснуться к его одежде либо попоне коня.

На рейде у Акры стояли четыре корабля венецианцев и генуэзцев, вернувшиеся из Европы после торговли. Весь товар они сбыли на рынках Италии, Франции и Испании и теперь приплыли с пустыми трюмами, привезя с собой многочисленных желающих увидеть Акру и Святую землю. Высокий плечистый Жан де Бомон, обладающий зычным голосом, стоял у городской стены и, внимая суете причаливающих шлюпок и галер, громко объявлял:

– Братья во Христе, вступайте в войско нашего короля Людовика Французского, его величество платит золотом за службу! Все, кто хочет биться за освобождения Гроба Господнего, найдет у его величества самый радушный прием! Король не поскупится! Кто жаждет освобождения Иерусалима, торжества справедливости и веры христианской, обязательно должен поступить на службу в войско короля! Война во имя Господа священна!

Король остановился, со стороны глядя на маршала.

– По-моему, Бомон неправ, – сказал Людовик. – Следует начинать не с того, что король платит за службу золотом, а с того, что призывает всех, кто жаждет освобождения Иерусалима, Гроба Господня и христианской веры, и уж потом про золото.

– Эх, ваше величество! – возразил Жиль ле Брюн. – Этак мы вообще войско не соберем.

– Почему?

– Все, кто в это верил по-настоящему, уже отправились с вами в поход из Франции и, увы, больше не вернутся домой. Теперь остается искать тех, кто готов поверить в это, но уже за оплату вперед.

– А ты, ле Брюн, ради денег остался со мной? – хмуро спросил Людовик.

– Нет, мой король, я остался с вами потому, что давал вам клятву быть с вами до конца, и клятвы своей не нарушу.

– Значит, только из-за клятвы, а не из-за веры в освобождение Иерусалима? – продолжал хмуриться Людовик.

– Разве клятвы мало, ваше величество? Клятва и честность – не они ли суть истинного рыцаря? Все те, кто просто верил в ваш поход, его предназначение, и при этом выжил в Египте, всего несколько дней назад, уже во всем разуверившись, поплыли домой. А я – здесь. Умру за вас, когда будет нужно, закрою собой, выполню любой ваш приказ. Считаю, долг важнее веры.

Людовик одобрительно похлопал Жиля ле Брюна по плечу.

Рядом с Жаном де Бомоном уже находились двое мужчин – в плащах, рубахах и штанах, на поясе из-под плащей выглядывали мечи.

– Вы уже кого-то завербовали, маршал? – спросил Жоффруа де Сержин. – Или эти люди встали рядом с вами, чтобы ваша внушительная фигура закрыла их от ветра?

– Да, Сержин! Ваше величество, вот первые, кто поступил к вам на службу. Щуплые и низкорослые, но это только на вид.

Король спешился и, улыбнувшись, подошел к маршалу. Изъявившие желание служить, узнав по торжественной одежде короля, сразу склонились в поклоне.

– Как вас зовут, откуда вы, господа? – спросил Людовик.

– Они не понимают вас, ваше величество, – ответил Бомон. – Это итальянцы, они из Бриндизия. Насколько я смог их понять по жестам и своим скудным знаниям итальянского, ребята раньше добывали себе пропитание