Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

и покупал разные красивые вещицы для Беатрис. Время войны для него закончилось, хотелось просто любить и наслаждаться жизнью. Карл старательно избегал любых разговоров с братом о случившемся в Египте разгроме, а о Франции говорил постоянно.

Альфонс де Пуатье превзошел младшего брата в праздности. Он, человек рассудительный, остро переживая случившуюся катастрофу, топил свое расстройство в игре в кости. Людовик получил заем от тамплиеров и венецианцев, а вернуть деньги как те, так и другие могли через своих поверенных в Париже из королевской казны. Братьям король сразу же выделил хорошенькие суммы денег. Получив их, граф де Пуатье тут же пошел играть. Он распахнул дверь в свои покои и звал каждого, кто хотел испытать удачу против королевского брата. Альфонсу везло. Он выигрывал ливры горстями и горстями же дарил их каждому, кто его просил. Потом, совершенно потеряв меру, ставил на кон все и проигрывал. Брал в долг у тех, кому проиграл, снова отыгрывался, а потом заново проигрывал и свои деньги, и уже занятые. Карл Анжуйский, игравший с ним, недобро посматривал на брата. Лихость, с которой Альфонс получал и тратил огромные суммы, казалась младшему брату какой-то болезненной. Задорный блеск в глазах де Пуатье однажды вдруг резко померк, и он уставился на герцога Бургундского, сгребавшего ливры, и сказал, что он проиграл все, как и король Франции, но в отличие от короля он может взять еще денег, а тысячи мертвых христиан в песках Египта не поднимутся никогда.

Из Франции пришло письмо от королевы Бланки Кастильской, в нем она просила Людовика вернуться домой, всерьез опасаясь, что король Англии Генрих III начнет вторжение во французские земли, так как во время прошлой войны договор с ним не был подписан. Кроме того, поражение в Египте тяжело сказалось на состояния умов в государстве. Начались волнения и возмущения, ведь впустую были потрачены огромные деньги с налогов и погибло очень много людей. Людовик подумал, что, возможно, мать просто хочет, чтобы ее сын был рядом с ней и потому преувеличивает опасность для французской короны. Все же король решил спросить мнения у всех сеньоров, что прибыли с ним из Египта, как ему следует поступить, собрав совет в городской цитадели. Так как сеньоры знали настроения друг друга, они накануне уже обсудили все, что скажут. Однако же никто не хотел прослыть перед королем человеком малодушным и высказать сомнение в целесообразности дальнейшего пребывания в Акре. Поэтому решили, что за большинство выскажется Ги де Мовуазен, сеньор де Росни.

Король появился перед своими людьми, одетый просто, сел на обычный табурет. Он словно бы хотел вновь перенестись на некоторое время назад, когда все присутствующие только-только получили свободу и были просты в своих помыслах и просто радовались, что самое плохое уже позади.

– Сеньоры, друзья мои, братья! – начал король, обводя внимательным взглядом всех собравшихся. – Я всегда советовался с вами. Хочу и сейчас спросить, как мне поступить – уезжать во Францию или оставаться?

– Ваше величество! – сказал граф де Пуатье. – Мы все обдумали заранее. Вот господин де Росни скажет вам за нас всех.

Ги де Мовуазен поднялся с лавки с тяжелым сердцем. Братья короля, главные инициаторы завершения похода, взвалили на него обязанность сказать слова, которые посчитали выше своего достоинства высказать сами.

– Ваше величество, ваши братья и присутствующие здесь сеньоры пришли к выводу, что вы не можете оставаться в Акре без урона для вашей чести и вашего королевства. Почти три тысячи рыцарей отправились с вами в поход, но из них сейчас здесь присутствует меньше ста человек – все, кто остался жив и не в плену. Мы советуем вашему величеству возвращаться во Францию. Там вы сможете набрать себе новых людей, деньги, а потом вернетесь и отомстите врагам Господа за все понесенные потери.

В речи Мовуазена, сказанной быстро и неуверенно, король четко слышал слова своих братьев. Про три тысячи рыцарей в начале похода и менее сотни оставшихся сейчас явно велел сказать Альфонс де Пуатье. Он никак не мог смириться с такими чудовищными потерями. И это он еще не упомянул семнадцать тысяч простых воинов и слуг! Ну а про уловку со сбором людей и денег и возвращением ради мести, наверное, велел сказать граф Анжуйский. Знает же, как это все непросто и дело это не одного года.

– Спасибо, сеньор де Росни. Вы сделали, как вам велели, – мрачно проговорил король. – Но все же я хотел бы услышать каждого из присутствующих. Пусть каждый из вас, господа, с которыми мы прошли все беды и выжили, пусть скажет мне лично, глядя в глаза, что он думает. Пусть первым будет граф де Пуатье.

Средний брат короля поднялся нехотя. Он не желал говорить, чтобы в первую очередь не расстраивать короля, который прекрасно знал позицию Альфонса. Но раз уж король сам хочет, значит, надо высказаться. Подбирая слова, чтобы по возможности меньше ранить брата, граф де Пуатье произнес:

– Ваше величество, все закончилось. Нет армии, нет денег, нет смысла держаться за призрачность обещаний и клятв. Поймите, это – всё! Всё! Нам не удалось, несмотря на большую армию и тщательную подготовку. Видимо, Бог не с нами сейчас. Вернитесь домой, к нашей матушке, к нашим людям, вы нужны там. Вы думаете, оставшись в Акре, вы сможете продолжить поход? Но как, с кем? Хотите пойти на Иерусалим с нами, коих здесь и не наберется ста человек? С малочисленными гарнизонами христианских крепостей и городов Святой земли, чтобы окончательно оставить эти крепости без защитников? Мы, конечно, готовы умереть за вас. Но стоит ли это делать? Иерусалим – это мечта многих поколений до нас и после нас. Пусть она останется мечтой. Подумайте о своих детях во Франции. Я говорю не только о ваших детях с королевой, а обо всем народе. Возвращайтесь и будьте с вашим народом.

После этих слов повисло молчание. Никто из сеньоров не знал, что можно еще сказать, более исчерпывающее. Король тоже молчал, задумавшись, не глядя на Альфонса де Пуатье. Наконец он сухо произнес:

– Спасибо, брат. Граф Анжуйский, что скажете вы?

Младший брат короля не думал, что какие-либо разговоры продолжатся после слов графа де Пуатье. Он с недоумением поднялся, огляделся и просто сказал:

– Ваше величество, давайте домой. Мы все устали.

– Искренно, – заметил Людовик. – Кто еще устал? Герцог Бургундский, какова ваша усталость?

– Я второй раз участвую в крестовом походе, все вы здесь это знаете, – кусая ус, произнес герцог. – Я правда верил, что при такой подготовке, что провел