Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

– Вы рассуждаете недальновидно, магистр. – Король пристально посмотрел в глаза Вишье. – Какие могут быть уверенности в сарацинах? Этот подлый враг не умеет и не станет соблюдать никакие договоренности.

– Не совсем так, ваше величество, – возразил Жан Арсуфский. – Все стороны соблюдают договоры, если их не нарушают те, кто их не подписывал.

Людовик озадаченно посмотрел на коннетабля. Неясно, на чьей он стороне. Скорее всего, просто на стороне Акры и ее жителей. Он, по сути, и управляет всеми делами королевства вместо иерусалимского короля. Жан д'Ибелин Арсуфский – поджарый, смуглый, с угрюмым выражением лица, все свои сорок с лишним лет проживший на христианском Востоке и никогда не бывавший нигде, с точки зрения Людовика, был хоть и честный, но с узким кругозором. С таким в атаку не идти, с ним лучше обороняться. Ему нового ничего не нужно, этому представителю Ибелинов лишь бы свое удержать. Поэтому Ги, Балдуин Кипрские и граф Яффы отправились с Людовиком в крестовый поход, а сеньор Арсуфа даже и не помышлял об этом, строго выполняя свою работу главнокомандующего и управляющего, пока номинальный король Иерусалима Конрад II Гогенштауфен прекрасно живет в Германии и не думает о Святой земле.

Коннетабль строго приказал своим рыцарям и простым воинам, составлявшим небольшую армию королевства, ни в коем случае не переходить на службу к французскому королю. Лично не имея ничего против Людовика, он сразу открыто заявил, что его люди служат исключительно королю иерусалимскому Конраду II, а так как король далеко, следуют приказам только коннетабля, а его приказы связаны лишь с одной задачей – охрана королевства. Людовик все это понимал. Нельзя было опустошать и без того невеликие силы под рукой Жана Арсуфского. И все же где-то в глубине души он испытывал горечь оттого, что коннетабль иерусалимского королевства не жаждет вернуть Иерусалим так, как этого хочет он.

– Сейчас мир, ваше величество, – продолжал Жан Арсуфский. – Да и раньше, когда была война с сарацинами, на Акру не нападали, мы слишком далеко от их земель, им надо еще другие замки одолеть. Поэтому Монмюзар стоит таким, каков он есть, уже больше полсотни лет. Денег для хорошей стены действительно необходимо много, патриарх прав. В казне королевства пока такие расходы не запланированы.

Людовик смотрел на коннетабля и с каждым его словом все больше раздражался. Нет, он ошибся, не все д'Ибелины одинаково умны и храбры.

– Что вы тут говорите, коннетабль? – недовольно проговорил Людовик. – Вы живете в спокойствии и достатке, надеетесь, что сопротивление других замков и городов спасет вас от сарацин? Как глупо на это рассчитывать! Ваше счастье, что пока нет среди мусульман такого человека, как Саладин! Что бы вы тогда делали с вашими отговорками о больших тратах на стену? Вы здесь живете, надеясь, что как-то все пройдет мимо, хотя бы не тогда, когда вы занимаете должность? Вы думаете о будущем? Вы, коннетабль Иерусалимского королевства, где ваш Иерусалим? Знаю, что сил для его отвоевания сейчас недостаточно, но у вас и в мыслях нет вернуть его.

– Откуда вы знаете мои мысли? – гордо отвечал Жан Арсуфский.

– По вам видно. Вы хоть что-нибудь сделали, чтобы люди из Европы пришли к вам на помощь? Только мне это нужно, только я радею за Иерусалим! Почему вы не напишете вашему королю просьбу о помощи? Почему король Иерусалима живет в Германии и никогда не был в Святой земле? Думаете, что, соблюдая договоры, обеспечите Акре спокойное существование? Возможно. Но надолго ли? Сколько уже земель и городов потеряно? Вон там, в Монмюзаре, живет епископ Вифлеемский и потомки тех, кто бежали из Галилеи, когда ее захватили сарацины. Куда еще придется бежать этим людям, когда придет враг? Я соберу войско и пойду на Иерусалим, но я должен быть уверен, что, в случае чего, Акра станет нам надежным оплотом защиты!

Роберт Нантский опустил глаза.

– Опять война? – кротко и печально спросил он.

– А вы что думали, меня остановит неудача в Египте? – продолжал буйствовать Людовик, негодуя на собеседников, придерживающихся тактики отсиживания в кустах. – Война вечна, пока город Господа нашего в руках нечестивцев!

Рено де Вишье и Жан Арсуфский переглянулись, и каждый понял друг друга.

– Ваше величество! – примирительно произнес Рено де Вишье. – Умоляю вас, успокойтесь! Мы обязательно поддержим вас, как только ваше войско будет собрано! Сейчас вы считаете острой необходимостью строить стену вокруг Монмюзара? Хорошо, мы постараемся найти деньги. Казна ордена не оскудеет, если мы потратимся на защиту Акры, но патриарх Иерусалимский тоже должен внести от доходов церкви, казна королевства, наверное, тоже что-то сможет выделить, я поговорю с венецианскими купцами, старостами квартала – пусть и они раскошелятся, ведь город для всех. Уверен, что и госпитальеры не останутся в стороне, узнай они, что мы, тамплиеры, даем деньги, а генуэзцы не захотят уступить венецианцам в пожертвовании на правое дело. Но тут есть кое-какая проблема, ваше величество. Когда источников, откуда поступают деньги, много, боюсь, в конечном итоге возникнет недопонимание – кто и сколько дал денег и почему мы больше, чем они, хотя Акра наш общий дом. Так как расходы заранее не ясны, боюсь, что равномерно распределить расходы сложно.

– Ах, Рено! – горько усмехаясь, покачал головой король. – Лучше бы ты оставался маршалом ордена! В боях в Египте ты был великолепен, а сейчас ты просто невыносим! Что сделала с тобой власть? Сеньоры, если у вас все так сложно с защитой вашего же города, я возьму все расходы по возведению стены на себя. Братья уже вернулись во Францию, они должны отправить мне деньги из казны. Пока они прибудут, не станем попусту терять время. Сегодня же внесите на постройку стены вокруг предместья кто сколько сможет – я все вам возмещу, слово короля Франции.

Людовик понимал, что его отчаянная вера и постоянные слова не то что об освобождении Иерусалима, а просто о возобновлении похода стали восприниматься не только Жаном Арсуфским, папским легатом Эдом де Шатору, патриархом Робертом Нантским, тамплиерами и госпитальерами, но даже собственными рыцарями критически, с молчаливым покачиванием головы. Лето в Акре должно было принести королю новых желающих вступить в его войско, но не приносило. Полторы сотни человек, набранных Жаном де Бомоном и Жаном де Жуанвилем, были не тем числом, с которым можно куда-то выступать. Хотя в прошлом году сэр Уильям Лонгеспе с двумястами английскими рыцарями пытался организовать с тамплиерами свой собственный крестовый поход. Умные и расчетливые тамплиеры тогда не поддержали