Наследник богов - Нира Страусс

все будет хорошо, уверял, что она необыкновенная, что она совершила невозможное, и, самое главное, что бы ни случилось, все разрешится к лучшему, ведь она сама предрекла, что Ра восстанет вновь… А это значит, что у них получится остановить Сехмет.

Однако унять слезы Мере ему не удалось. Геб баюкал девочку, пока изнеможение в конце концов не одолело ее, заставив смежить веки. Когда обессиленные пальцы отпустили его рубашку, он как можно бережнее переложил Мере на кровать, а потом гладил по голове, пока его не прервала Умай.

Вытащив один из своих неисчислимых пузырьков, старушка медленно поводила им под носом спящей. Только тогда разгладились последние горькие складки у рта и глаз, а из груди вырвался протяжный прерывистый вздох, означающий, что провидица сможет наконец отдохнуть по-настоящему.

Геб подошел к окну, за которым раскинулся Бавити с его сотнями пальм и отголосками жизнерадостной народной музыки. Упершись руками в верхнюю часть обшарпанной рамы, он подался вперед, подставляя лицо ласковому ночному ветру.

Из какофонии ароматов египетской ночи выбилась едва уловимая нота жасмина, и у Геба сжалось сердце. Не надо об этом думать. Пусть ему сейчас будет больно не от нее.

Взгляд упал на маленького черного скорпиона, бодро карабкающегося по стене. Наверное, ищет жука или ящерицу на ужин. Черные ножки соскользнули, и Геб подхватил его, спасая от падения в пропасть, хотя скорпионам все нипочем. Это крепкие создания, привычные к превратностям жизни в пустыне.

Дождавшись, когда скорпион переберется на костяшки, Геб вытянул руку, переправляя его на лист ближайшей пальмы. Он проживет короткую, но счастливую жизнь. Стоит ли завидовать скорпиону? Гебу начинало казаться, что да.

– Ей и раньше случалось провидеть смерть. – Умай встала рядом, тоже созерцая усыпанное звездами небо и золотые огни в окрестных домах. – Но ни один из прежних снов не действовал на нее ТАК. Я знала, что этим кончится, с самой нашей встречи в Луксоре, знала, что она неизбежно к вам привяжется. У моей девочки такое необъятное сердце, оно готово вместить весь Египет.

Геб кивнул:

– Она вырастет в необыкновенную женщину.

– Это и есть моя задача – дорастить ее до женщины. – Умай развернулась к нему. – Что бы ни случилось завтра, я буду ее оберегать.

– Иного я и не жду. Как только Уаджит посмотрит на нее и узнает о происходящем, я освобожу Мере от обязательств и переправлю в надежное место.

В мыслях царил полнейший сумбур. А если бы они с самого начала посвятили Контара Бека и Уаджит в свои намерения? Может, эта хеху уже была бы у него, в безопасности, и все остальное тоже складывалось бы иначе? А может, и нет, ведь Уаджит позволено раскрыть себя как хранительницу только в присутствии верховного жреца.

Что толку теперь бередить душу иными исходами, если даже богам известно: жизнь течет как ей вздумается – и чего-то бывает не избежать. Решили как решили, искренне желая поменьше вовлекать непричастных, чтобы не подвергать ненужной опасности.

Наивные.

– Она придет в себя к утру? – Геб оглянулся на кровать. Постель казалась пустой, настолько терялась в ней девочка и настолько безмятежно она спала после всех этих метаний.

– На рассвете я разбужу ее – и можно будет отправляться, – заверила Умай.

– Хорошо. Тогда я…

Геб в растерянности умолк. Он что? Пойдет в их с Хапи номер – и что? Расскажет другу, что это их последнее общее приключение? Реакцию Хапи нетрудно предсказать без всякого пророческого дара: поднимет крик до небес, перепробует тысячу и один способ предотвратить неизбежное, а в результате только сам пострадает.

– Геб. – Умай посмотрела на него пристально. – Позволишь один совет?

– Разумеется.

– Делай, что велит сердце, и насладись каждой оставшейся минутой.

28

Что велит сердце

К тому моменту, когда в коридоре вновь возник Сет, Найла отсидела себе все. Снизу, с пола, бог пустыни казался еще выше, словно задевал макушкой потолок. Длинная черная коса раскачивалась на каждом шагу, словно маятник.

– Хапи наскучило ждать?

– Пошел поискать мне подушку. – Найла набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула.

Сет остановился прямо перед ней, загородив собой дверь, напротив которой она все это время сидела.

– Даже если тебя коробит от слов Нехбет, она сказала абсолютную правду. Ничего с девчушкой не случится.

– Я знаю.

Он изобразил в ответ свою типичную ничего не значащую улыбку:

– Ну, я пошел.

У Найлы невольно шевельнулось любопытство.

– Обратно в пустыню? Ты ведь там живешь?

– Еще чего не хватало. Там грабительские налоги. И на клининге разоришься, всего золота в мире не хватит. – С силой щелкнув пальцами, он вновь облачился в сияющие доспехи. – Напомни Гебу про наш уговор… Он единственный может похлопотать перед дедулей Ра, чтобы тот меня не распылил.

– Спасибо, что доставил нас сюда, Сет. Кажется, ты все-таки не такой кошмарный, как говорится в легендах.

– В легендах говорится «кошмарный»? Неслабо…

Слегка наклонив голову на прощание, он развернулся к выходу из коридора.

– Постой! – окликнула его Найла. – А куда делся скорпион со шлема?

Несколько секунд Сет гипнотизировал ее взглядом. Потом соблазнительно чмокнул губами и улыбнулся:

– Ты очень наблюдательная смертная. Мой приятель появляется и исчезает, когда захочет, было бы крайне эгоистично с моей стороны пригвоздить его к месту, не находишь?

Получается, это не украшение, а живой скорпион? То есть иногда оживающий. Найла поразилась бы, однако разгуливающие сами по себе золотые эмблемы теперь казались самым обычным делом. Как непрекращающееся затмение или синяя кожа Хапи.

– Ясно, – только и сказала она.

Больше Сет не проронил ни слова. Найла не сомневалась, что в таком облачении он через вестибюль не пойдет, поэтому не удивилась, когда по коридору пронесся горячий вихрь, обдав ее колючим песком.

Пока она отряхивала лоб и щеки, дверь наконец открылась.

В проеме показался Геб, и вид у него был не то чтобы неважный… Но и не особенно бодрый. Скорее отрешенный. Он, не отрываясь, смотрел в пол, будто там скрывались ответы на все вопросы вселенной. В номере за его спиной было сумрачно, поэтому Найла не успела ничего разглядеть, а Геб почти сразу закрыл за собой дверь.

Найла медленно поднялась, с трудом распрямляя затекшие ноги, и кашлянула погромче. Прекрасные зеленые глаза воззрились на нее, словно не ожидая тут увидеть. А где ей еще быть, если не здесь?

– Найла Бек…

– Великий Гоготун… – Геб не откликнулся, застыв как статуя, поэтому Найла шагнула к нему сама и взяла за руку. – Что там? Как Мере?

При имени девочки между бровей Геба залегла складка, но тут же расправилась.

– Проспит до утра. Она порядком… измучилась.

Нетрудно догадаться, учитывая рыдания и вскрики, доносившиеся до Найлы весь последний час. Но в какой-то момент Мере, судя по всему, пришла в себя, потому что приглушенный диалог, в котором нельзя было разобрать ни слова, до Найлы тоже донесся. И даже голос Умай, означавший, что дело действительно серьезное. Жрица пользовалась даром речи лишь в самых крайних случаях.

– Что произошло? Что?.. – Найла запнулась. После того как перед ней захлопнули дверь, она чувствовала себя слегка лишней. – Что она увидела?

Геб покачал головой, но как-то пришибленно, будто пытаясь что-то вытрясти.

– Неважно, что она увидела. Она просто… укрепила меня в решении, которое я без того уже принял.

– Как может быть неважно видение, из-за которого она вот так рыдала битый час? Геб? – Найла нахмурилась озадаченно. Он что, взялся говорить с ней свысока? Он никогда таким не был, по крайней мере за все время их личного знакомства. И непонятно, что же случилось сейчас. – Не переживай. Будь что будет, я это приму. Это… касается кого-то из нас?

После того единственного взгляда в дверях Геб смотрел куда угодно, только не на нее. Вот и сейчас он нашел что-то бесконечно интересное в оранжевой штукатурке за ее спиной.

Найла слегка сжала его пальцы, и он, вздрогнув, уставился на свою руку. Он даже не замечал, что Найла ее держит.

– Геб, не молчи.

– Я решил, что здесь наш уговор заканчивается.

Они