Наследник богов - Нира Страусс

– Хапи, эй! – крикнула она. – А вы не можете как-нибудь объединить силы?

– Мы тебе что, могучие рейнджеры?

Видимо, это означало «нет».

Смотреть на творившееся вокруг светопреставление было невыносимо. Посланцы сыплют стрелами, ушебти прут и прут, а Геб с Хапи вынуждены сдерживать силу, чтобы не навредить ей и Мере. Однако высунуться из-под крыла Геба Найла не решалась – из страха напороться на стрелу или оружие ушебти. И к тому же – куда потом? Бежать без оглядки, бросив обоих богов на произвол судьбы? Да, они могущественные и способны за себя постоять, и все-таки…

– Погоди… – Мере прижалась к ней крепче. – Слышишь?

Этот вопрос она задавала всего второй раз за все время их с Найлой знакомства. Первый был перед потопом, который устроил Мин. Так что ничего хорошего он не предвещал.

– Нет. Что такое?

– Что-то грядет. Что-то…

Договорить девочка не успела, потому что все опрокинулось и полетело кувырком. Геб, крылья, Хапи, сама Найла с уцепившейся за нее Мере… Всех раскидал взрыв, от которого заложило уши.

Найла очутилась в зияющей пустоте, отчетливо ощущая, что зависла в воздухе, и инстинктивно зажмурилась, ожидая удара. В следующий миг она покатилась по земле, отбивая руки и ребра, пока не врезалась во что-то плечом. Неимоверным усилием воли она заставила горящие легкие впустить воздух, а мозг – попробовать сориентироваться. Оказалось, что она лежит навзничь на порядочном расстоянии от гравийной дорожки, а щеки касается что-то мягкое.

Мягкое и красное.

Воздух в легких тут же закончился снова: Найла различила алый подол платья, струящийся вокруг ног неподвижно застывшей рядом женщины. Лицо ее частично скрывали длинные светлые волосы, но глаза – огромные, обрамленные густыми ресницами и сияющие ярче золота – невозможно было скрыть ничем. Они смотрели прямо на Найлу, и та никак не могла разобрать, удивлением они горят или недовольством. Ничего, долго гадать не придется: сейчас их обладательница либо отпрянет, либо одним ударом размозжит Найле голову.

Обеих озарило голубым светом и опахнуло ветром. Золотые пряди, взметнувшись, скользнули богине Сехмет за спину, на несколько мгновений открывая лицо полностью. И хотя Найле следовало брать ноги в руки и бежать, она замерла, завороженная этой необыкновенной красотой. Превосходство как оно есть. Тонкие изогнутые брови, точеный изящный нос и пухлые губы, между которыми пробивалась полоска странного серебристого света.

Найла прищурилась, вглядываясь ошеломленно.

А потом воздух рассекло что-то темное, грозя отделить голову Сехмет от тела, но богиня одним молниеносным движением остановила удар. В руке у нее появился лук из красного дерева, которого мгновение назад еще не было, и с его помощью Сехмет вмиг разоружила своего противника. Бронзовая мотыга вонзилась в землю в нескольких сантиметрах от ног Найлы.

– Сидела бы дальше, помалкивала, – пробулькал над головой вязкий клокочущий голос. Как будто у говорившего что-то застряло в горле и звук проходил с трудом. – Наблюдала неизбежное.

Найла, воспользовавшись тем, что Сехмет не до нее, откатилась подальше, уперлась коленями в землю и поднялась. Оглянулась она лишь единожды: обращавшийся к богине стоял на двух ногах, еще у него имелись руки и голова, но все остальное было какое угодно, только не человеческое. Слишком широкая спина и плечи, слишком узкая талия, а еще острый гребень, спускающийся от макушки сизого черепа назад, к шее, словно перевернутый рог. Длинные грязные космы спадали до самых бедер, на которых непонятно как держался пояс, увешанный разным оружием.

Словно почувствовав взгляд, чудовище развернулось и вперилось в Найлу кошмарными темными глазами. Бешеными и бездумными. Она уже видела такие однажды. В следующий миг руку словно огнем обожгло – едва сдержав крик, Найла схватилась за отметины от укуса, которые горели теперь так же нестерпимо, как сразу после нападения.

– Ты! – заклокотало чудовище и, осклабившись, обнажило клыки раз в пять крупнее человеческих. – На тебе знак моего братца!

Сехмет коротко глянула на Найлу с непонятным выражением лица, а потом совершенно неожиданно вступила в бой с последним из демонов-обезглавливателей. Едва демон отвел свои бешеные глаза, боль немного утихла, однако круглые отметины выглядели жутко: воспалились, покраснели, из одной даже сочилась кровь.

Часто дыша, Найла повертела головой. И заподозрила, что от недавнего удара окончательно повредилась рассудком, настолько странная картина ей представилась. Чем еще, кроме капитального сдвига по фазе, объяснить, почему посланцы Сехмет рассыпались по саду и сражаются с ушебти?

То есть против ушебти.

Не веря своим глазам, Найла, как в дурмане, смотрела на Геба и Хапи, которые снова бились спина к спине. Одним взмахом хопеша бог Нила умудрялся разметать десятки глиняных созданий. Геб управлялся с жезлом не менее виртуозно, хоть и не заставлял больше землю содрогаться.

Найла беспокойным взглядом обшаривала видимое пространство, пока наконец не отыскала ярко-розовое пятно. Намного дальше, чем она надеялась. Найла опрометью кинулась туда, к гостиничной парковке метрах в пятнадцати, неподалеку от которой и обнаружилась полускрытая альпийской горкой Мере. Обежав горку, Найла едва не забыла, как дышать, при виде знакомых бледных коленок, уткнувшихся в землю.

Как же ее закинуло так далеко?

Найла резко остановилась, чуть не потеряв равновесие.

– Мере! Что с то…

Она осеклась, потому что к ней обернулась еще чья-то голова. Перед Найлой возникло расстроенное юношеское лицо – и, поскольку от Мере его отделяло всего ничего, фамильное сходство бросалось в глаза.

– Что… – Найла отступила на шаг, оглядывая всю сцену заново.

На земле вытянулось без движения сухонькое тело Умай. Морщины на лице проступили резче прежнего, грудная клетка приподнималась совсем вяло – настолько, что почти не выталкивала кровь из огромной раны под ребрами. Платье на этом боку промокло насквозь.

– Ей очень плохо! – прорыдала Мере, теребя облачко белоснежных волос жрицы. – А я… А я не…

Парень похлопал Мере по спине:

– Успокойся, говорю же тебе!

Девочка только зарыдала сильнее, повалившись почти всем телом на грудь Умай:

– Я не хочу без нее!

Найла, ничего не понимая, опустилась на колени рядом с Мере.

– Малыш, послушай, все будет хорошо. Умай… гораздо крепче, чем кажется, – проговорила она сбивчиво, задыхаясь после своего спринтерского рывка и оглушенная происходящим. – Иначе она не была бы твоей очистительницей.

Девочка не ответила, заливаясь слезами. Тогда Найла подняла голову и встретилась с глазами Тау – темными, почти черными. Наверное, такого же цвета они были бы и у Мере, если бы не дар. Волосы, тон кожи и даже слегка своенравный изгиб бровей – все это она уже видела у его сестры.

– А ты? Ты как? – спросила его Найла вполголоса.

Парень посмотрел недоуменно:

– А?

– Ты же все это время был у Сехмет, – пояснила Найла. Тау перевел взгляд на Мере. – Досталось тебе, наверное.

Юноша напряженно сглотнул – кадык на тощей шее проехался вверх-вниз.

– Ну, вообще-то…

– Сехмет! – Прогремел на всю гостиницу и, наверное, на половину Бавити повелительный окрик. – Ни шагу дальше!

Геб. Найла вскочила, ища глазами крылатую фигуру. Но прежде взгляд наткнулся на богиню в красном платье – та просто оказалась ближе. Сехмет устремлялась к ним, к закутку за горкой, на ходу оглядываясь через плечо. Там, поодаль, сжимая вспыхивающий в такт дыханию жезл, возвышался Геб. Рядом с ним синей скалой громоздился Хапи, а вокруг валялись останки десятков поверженных ушебти.

Демона-обезглавливателя не было видно нигде, как и посланцев Сехмет. Куда они делись?

– Прекрати это все! – вновь пророкотал Геб. – Ты же любишь Ра!

Найла металась взглядом от одного к другой. Геб стоял так далеко, что даже черты лица не различить, не говоря уже о мимике, а у Сехмет Найла видела лишь контур подбородка.

– Ты сейчас сама себя закапываешь! Подтверждаешь правоту тех, кто тебе не верил!

Найла невольно затаила дыхание, ожидая ответа богини. Согласится? Расхохочется? Разозлится? Она уже столько раз убеждалась, что боги не всегда руководствуются логикой и смыслом, а еще не всегда осознают свои деяния как дичайшее бесчинство, потому что иначе оценивают последствия. Если даже бесхитростный жизнерадостный Хапи поучаствовал в казнях египетских, чего ждать от такой,