Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

— Достаньте, пожалуйста, люльку с чердака… Я пыль с нее вытру…

— Вот так да! — разочарованно заметил я, поднимаясь по приставной лестнице. — С такой просьбой нужно было столько мямлить… — продолжал я, доставая старую люльку. — Ты, конечно, хочешь, чтобы нигде в доме ни пылинки не было… — Вдруг меня словно током ударило, и я чуть не свалился с лестницы. — Ох, в самом деле? Опять? — завопил я.

Савитри с улыбкой наклонила голову.

Я медленно спустился по ступенькам, поглядел на Савитри, на спящих детей, снова на Савитри. Она нежно погладила меня по плечу.

Я чуть не отбросил ее руку, но справился с собой. Савитри улыбнулась. Я попытался ответить ей улыбкой, но не смог.

Перевод с телугу З. Петруничевой.

Девараконда Балагангхара Тилак

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УВИДЕЛ БОГА

Рассказ

Девараконда Балагангхара Тилак (1921—1966) — поэт и новеллист. Пишет на языке телугу. Автор поэтического сборника «Ночной дождь из амриты» (1967) и сборника рассказов «Рассказы Тилака» (1967). Произведения Д.-Б. Тилака переводились на русский язык.

Весть о том, что жена Гаварайи сбежала с любовником, мигом облетела всю деревню. И даже пришедшее днем раньше известие о том, что китайцы нарушили границу Индии и что идет война, было тут же забыто.

Новость обсуждали все: мужчины — на перекрестке, в деревенской кофейне, в поле, у здания панчаята;[132] женщины — на задних дворах, у колодцев, у пруда, где стирают белье. Жена Гаварайи сбежала с никудышным портным, сидевшим у дома напротив за швейной машиной. Сбеги она с кем-нибудь более достойным, это, по мнению умудренных опытом старейшин деревни, не было бы так позорно. Многие парни сочли, что жена Гаварайи беспричинно унизила их, оскорбила.

— И что она в нем нашла такого? — в который уже раз спрашивала у свекрови любопытная невестка.

— Сбежала б сама, вот и узнала бы! — огрызалась свекровь.

«Так ему и надо!» — твердила вся деревня. Никто не пожалел Гаварайю, никто не посочувствовал ему.

В деревне Гаварайю не любили. Лицо черное, рябое. Фигура нескладная. Губы толстые, вывернутые. Брови мохнатые, будто гусеницы ко лбу прилепились. Жил Гаварайя на самом краю деревни в большом, крытом черепицей доме с внутренним двором.

— Что-то подобное должно было случиться, — полуприкрыв глаза, изрек Авадхани, человек в деревне авторитетный. Мунсиф[133] Чалапати и писарь Нарасимхам кивнули. Авадхани, вдохновившись, пояснил свое мудрое высказывание: — Разве господь бог оставит грех без возмездия? Первая жена отправилась на тот свет, а вторая сотворила такое, что хуже смерти… Совершил ли Гаварайя хоть одно доброе дело? Внял ли хоть одному доброму слову?

Стуча посохом об пол, ему вторил мунсиф Чалапати:

— Оказал ли он помощь кому-нибудь? Злодей он, этот Гаварайя! Сколько в нем самонадеянности, сколько высокомерия…

— Грязные деньги, грешным путем нажиты! — осуждающе заметил писарь. — Разве за это не воздастся? На днях мальчишки ходили к нему, чтобы на праздник рупию пожертвовал — всего-то одну рупию! Так ведь прогнал…

Гаварайя появился в этой деревне двадцатилетним парнем, лет двадцать назад. Жила тут его тетка. У Гаварайи не было ни отца, ни матери, и он поселился у тетки. Приехал с кое-какими деньгами. Каждое утро отправлялся он в городок, что в двух милях от деревни, и с темнотой возвращался. Вскоре выяснилось: Гаварайя ведет торговлю кожами, и новость эта привела в ужас всю деревню. Тетку предупредили, что это большой грех и что однажды они за этот грех поплатятся. Тетка промолчала. Сказали тогда самому Гаварайе: нехорошо, мол, торговать кожами животных. Тот якобы ответил: «Подумаешь, животные!.. Я и человечью кожу могу продавать. Да только тонка она, не годится».

Гаварайя был нелюдим, ни с кем не знался. Никто не видел, чтоб он смеялся. Говорили, он понятия не имеет, чем отличается грех от добродетели.

Ходили слухи, что за эти двадцать лет Гаварайя загреб больше ста тысяч рупий. Старейшины деревни — люди великодушные, добродетельные — простили ему нечестивую торговлю. Ради его же блага, желая ему лучшей доли в загробном мире, они настойчиво убеждали Гаварайю заняться благотворительностью, дать денег на пристройку к храму, на строительство школы, на религиозные праздники.

Гаварайя, сощурив круглые, глубоко посаженные глаза и зажав толстыми губами самокрутку, резко обрывал: «Не дам ни гроша».

Вот все и сошлись во мнении, что нет в нем ни доброты, ни благонравия. Зато есть у этого нечестивца сто тысяч, и поэтому открыто его не порицали. Не зря же они были мудрецами…

Поселившись у тетки, Гаварайя уже через несколько дней привел в дом первую жену. Он не выпускал ее из дому. Даже к соседям. Так и жили они втроем, словно три демона. Ходил по деревне слух, будто в жену Гаварайи вселяется злой дух и что в полночь, когда все спят, появляется какой-то знахарь и лечит ее заклинаниями и окуриванием. Никто не мог взять в толк, как это они живут от всех в стороне, ни с кем не общаясь.

Шло время. Однажды в деревне появился уличный торговец стеклянными бусами и браслетами, который сказал, что пришел из родной деревни Гаварайи. Он и сообщил про него все подробности.

По его рассказам, отец Гаварайи, отъявленный негодяй и заядлый игрок, сильно пил. Мать была долгое время болезнью прикована к постели, и отец Гаварайи завел в соседней деревне любовницу. Гаварайя в детстве не знал материнской заботы. Поскольку отец имел дурную славу, с Гаварайей никто не водился. Его и в школу-то в той деревне не взяли. Школа была построена местным помещиком, с которым отец Гаварайи беспрестанно враждовал. Помещик был известен своим благочестием, — каждый год на его деньги устраивались религиозные праздники и обильные угощения для всей деревни. Отец Гаварайи являлся на эти праздники с ватагой дружков и чинил безобразия. Он обвинял помещика в том, что тот незаконно присвоил себе его землю, заставив в минуту острой нужды указать в закладной сумму, вдвое превышавшую долг. Но старейшины деревни были не такие глупцы, чтобы поверить словам смутьяна. Они и сами втайне давали деньги в рост. Поэтому у них и в мыслях не было, что помещик — такой благородный и добродетельный человек — мог поступить непорядочно.

Видя, что Гаварайя одинок, отец принес ему щенка и двух котят. «Играй с ними. Они лучше людей», — говорил он. Так и прошло детство Гаварайи. Больная мать вскоре умерла. Отец истратил на ее лечение много денег и вконец разорился. Мысль о том, что из-за произвола помещика он не смог даже позвать к жене врача в последние дни ее жизни, еще