Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

А у Перикутти новое несчастье. Первая партия товара, которую он продал, была превосходна. Вторая оказалась недосушенной. Так сказал ему саит. И добавил:

— Нам твой товар не нужен. Верни нам деньги, а креветок можешь взять обратно!

Как ни уговаривал его Перикутти, саит своего решения не изменил. Тогда Перикутти обошел все лавки в Алеппе. Никто не хотел у него покупать. Склады ломились от товара.

Перикутти попросил Пачупиллэ, чтобы тот уговорил саита купить у него хоть немного креветок, за это он Пачупиллэ отблагодарит. Пачупиллэ обещал попытаться. Если бы ото удалось, Перикутти заработал хотя бы немного.

Креветки Перикутти гнили на складе. Пройдет еще день, и их можно будет выбросить.

По-прежнему уходят лодки в море и по-прежнему возвращаются с богатыми уловами.

Креветки с побережья увозят грузовиками. Теперь уже не рыбаки, а скупщики назначают цену.

Для всех владельцев лодок начинаются тяжелые дни, особенно для Раманкунджу. В этом году ему не повезло. И Оусепх уже требует с него уплаты старого долга. Оусепх, как и Чемпанкунджу, зарится на лодку Раманкунджу. Раманкунджу, встретив Оусепха на берегу, клянется, что расплатится с ним через неделю. Обещая ему это, он надеется на Чемпанкунджу.

Раманкунджу идет к Чемпанкунджу и снова просит у него денег. Однако на этот раз Чемпанкунджу вовсе не расположен одалживать. Видя, что Чемпанкунджу медлит с ответом на его просьбу, Раманкунджу говорит:

— Ну, отвечай же, брат Чемпанкунджу! Почему ты молчишь?

И тогда Чемпанкунджу, притворившись немного смущенным, спрашивает:

— Как? Дать тебе денег — и без залога?

— Какой же залог тебе нужен?

— Какой залог?.. Что мне тебе на это ответить?..

И Чемпанкунджу кончает тем, что высказывает свое давно затаенное желание: пусть Раманкунджу отдаст ему в залог… свою лодку.

Так лодка Раманкунджу перешла в руки Чемпанкунджу.

И в этот день опять вспыхнула ссора в доме Ачакунджу.

— Теперь у Чемпанкунджу не одна, а две лодки! — кричала Наллапенну, наступая на мужа.

— А какое нам до этого дело?

— А такое, что если бы я не послушалась дурака мужа и не отдала ему своих денег, которые потом у него выудил Оусепх, то и у нас была бы лодка.

В ответ Ачакунджу размахнулся и изо всех сил стукнул жену.

Чакки очень обрадовалась новой лодке. Лишняя лодка — лишние барыши. Она все время помнила, что надо расплатиться с Перикутти: слишком часто и слишком настойчиво напоминала ей об этом Карутамма.

В тот день, когда они получили в залог лодку Раманкунджу, Чакки сказала мужу:

— А все-таки нехорошо так поступать…

— Как?

— Совсем забыть о человеке, который столько для нас сделал!

Чемпанкунджу только отмахнулся, но и Чакки не унималась:

— Молодому торговцу сейчас приходится туго. Если бы мы с ним сейчас расплатились, это было бы для него очень кстати.

— А где у нас деньги?

Карутамма находилась тут же. Она не вытерпела и крикнула:

— Деньги надо ему вернуть, отец!

Чемпанкунджу грозно спросил:

— А какое до всего этого дело тебе?

У Карутаммы достало бы мужества ответить на этот вопрос, как надо. И она могла бы сказать многое. Она могла бы, например, сказать, что именно она первая обратилась за деньгами к молодому торговцу. Что молодой торговец отдал им не только деньги, но и весь свой товар. Да, ей следовало бы это сказать! Отец богатеет, и этим он обязан молодому мусульманину!

Но она не успела: Чакки испугалась, что Карутамма скажет лишнее, и поспешила заступиться за дочь:

— Чего ты на нее сердишься? Ведь она говорит правду.

— Я спрашиваю, какое ей до всего этого дело! Занимала деньги она? Он требует с нее?

Чакки в замешательстве возразила:

— Даже если не она занимала и с нее не требуют, разве она не может сказать, что думает?

— Вот что я вам скажу! Мужчины ведут свои дела между собой, а вам, женщинам, незачем в них вмешиваться. Пусть Карутамма это запомнит! — И, обратившись к Чакки, Чемпанкунджу спросил: — Уж не ты ли сама подучиваешь девчонку на такие разговоры?

Чакки не стала оправдываться: не рассердить бы мужа еще больше.

Когда женщины остались наедине, мать сказала дочери:

— Смотри, дочка! Будь осторожнее, не говори с отцом так откровенно. Беда, если он что-нибудь заподозрит, — даже страшно подумать, чем это может кончиться. Разве ты не знаешь, что болтают женщины в поселке? Если их речи дойдут до слуха твоего отца, тогда… смилуйся над нами, богиня моря!

Карутамма все это знает, все понимает. И тем не менее упрямо твердит:

— Эти деньги должны быть возвращены обязательно, мать.

— Я тоже так думаю, но…

— Ты должна настоять. Если не будешь настаивать, он не заплатит. Сколько раз я тебе это говорила.

Помолчав немного, она добавила:

— Только после того, как долг будет заплачен, я соглашусь…

Она не закончила, но Чакки сразу же поняла, что она имела в виду.

— Правильно, дочка, правильно!

Чакки уже несколько раз заговаривала с Карутаммой о Палани, пытаясь выяснить, согласилась ли бы она выйти за него замуж. И каждый раз Карутамма отвечала очень уклончиво: нельзя было понять, согласна она или нет. Чакки решила, что она так отвечает из робости: ведь она еще молодая девушка. И вот теперь сама Карутамма намекнула, в каком случае она пойдет за Палани: если будет выплачен долг Перикутти. О! Это уже хорошо…

Лицо Чакки озарилось широкой улыбкой. Она спросила:

— Значит, дочка, ты пойдешь за Палани?

Карутамма ничего не ответила. А Чакки, не переставая улыбаться, начала расхваливать жениха:

— Он — хороший человек, дочка, очень хороший.

А Палани и в самом деле можно было похвалить, не кривя душой. Но Карутамме тяжело слышать, как расхваливает его мать. Сама того не замечая, она почувствовала желание противоречить. У нее есть о чем спросить! Сколько лет Палани? Разве она не имеет права об этом узнать? Какая у него родня и кто они? И — самое важное возражение — разве Палани занимает в ее сердце хоть сколько-нибудь места?

Но так как Карутамма всего этого не высказала, Чакки смогла расточать похвалы жениху и дальше. Тогда Карутамма вдруг крикнула:

— Замолчи, мать!

Чакки немного опешила. Потом, желая успокоить дочь, сказала:

— А дело с молодым торговцем твоя мать уладит еще до свадьбы.

С горьким чувством Карутамма возразила:

— О! Мать уладит! А почему же она не сделала этого до сих пор?

— Я добьюсь от отца!

Карутамма ответила с тоской:

— Нет, ничего, ничего не выйдет! А замуж вы меня все равно отдадите. Вот что будет.

— Посмотрим!

Вот последнее слово Карутаммы:

— Я не