Том 1. Новеллы; Земля обетованная - Генрих Манн

и вошел в залу, где у жаровни в обществе своей горничной Кикетти сидела графиня. Увидев на пороге молодых людей, графиня велела им приблизиться, и они подошли, и Альдо сказал, что Линда нравится ему, а Линда сказала, что решила стать его женой. Едва же старухи заикнулись, что надо бы, мол, сообщить об этом садовнику, девушка расплакалась, а с нею заплакал и парень, от злости: Линда уже рассказала ему, как относится к ней дядя.

Слезы молодых людей тронули старую графиню и ее горничную, и, когда Надзарри пришел, они ничего ему не сказали. Но все же подозрение закралось в душу садовника — Линда не казалась уже такой подавленной, она высоко держала голову и пела.

И вот однажды вечером, когда Линда и Альдо прогуливались в сумерках возле дома, они увидели, как из-за угла виа Барбьери показался Надзарри; на этот раз он был без овощей и шел с видом человека, что-то выслеживающего. Задрожав от страха, девушка схватила жениха за руку и потащила его в подъезд.

— Он заметил нас, — шептала Линда. — О мой Альдо! Что делать?

— Пусти меня, Линда, — сказал он, — я не желаю прятаться. Увидишь, как я с ним расправлюсь.

Но она изо всех сил уцепилась за него и богом заклинала не делать того, что он задумал, — ведь Надзарри все же был братом ее матери. И, чтобы помешать ему, она потащила его вверх по лестнице.

Надзарри ворвался в подъезд и бросился за ними следом. Они взбежали на первый этаж.

— Ты еще поплачешь у меня, подлый обольститель! Я покажу тебе, как соблазнять детей! — орал садовник.

— Смотри, как бы самому не заплакать! — крикнул ему сверху Альдо.

Когда они взобрались на второй этаж, на крик выглянули обе старухи и задержали садовника. Парень и девушка, воспользовавшись этим, добежали до мансарды и заперлись там. Они стояли, запыхавшись после быстрого бега и возбужденно глядели друг на друга.

— Я не хотела тебя огорчать, но я знала, что это случится, потому что видела монаха от Святой Агнессы, он подглядывал за нами, — созналась Линда. — Я сразу поняла, что мы пропали.

— Но ведь мы вовсе не пропали, — сказал Альдо.

Он отнимет меня у тебя.

— Это ему не удастся! — воскликнул Альдо.

А между тем за дверью уже послышались шаги Надзарри. Он ломился в дверь, колотил в нее ногами, и как ни пытались обе старухи уговорить его, ничего не слушал и все орал, что его племянницу соблазнили.

— А вдруг он ворвется? — сказала Линда.

Альдо открыл окно и, выглянув, увидел, что мансарда выходит в угол двора, на другой стене угла был ветхий балкон, туда-то он и решил бежать со своей возлюбленной. Он сказал, что попробует сначала перебраться над пропастью сам, а уж там найдет способ помочь и ей.

Тогда она обратила его внимание на проломы в каменном полу балкона, на его расшатанные крепления, да и сам-то дом был совершенно разрушен. Все жильцы из него выехали, а рабочие, которые должны были его ремонтировать, пока что лишь изредка заглядывали туда.

Юный угольщик не произнес больше ни слова; он вылез в окно, — Линда стояла не шелохнувшись, — ухватился за торчащий из стены конец железной балки, шагнул в выбоину каменной стены, потом в другую, и так до самого балкона.

Затем он осторожно вступил на балкон, принес из комнаты лестницу и перекинул ее в окно Линде.

— Иди, — сказал он.

И она пошла — пошла по этой лестнице, конец которой он не положил на шаткий парапет балкона, а держал в своих сильных руках.

И вот, когда она стояла на коленях над самой пропастью, дверь за ее спиной подалась, и в комнату ворвался Надзарри.

Взгляд в окно — и крик замер у него в горле, а поднятый кулак оцепенел. Старухам стало дурно. А там, по ту сторону двора, Альдо уже принял Линду в свои объятия, и оба они скрылись во мраке заброшенного дома.

Кто не обрадовался их спасению, так это, разумеется, садовник. Он бушевал во дворе и на улице. Однако все, с кем он ни заговаривал, только потешались над ним; не поверили ему и сторожа, потому что входы в дом были заперты. Нашлись все же охотники, которые, стоя во дворе, принялись упражняться в том, чтобы перекинуть через балкон длинный канат. В конце концов это им удалось; но стоило хорошенько потянуть, как от балкона оторвался и полетел вниз камень. На том затея и кончилась.

Только утром удалось садовнику разыскать человека, у которого были ключи от дома, и отпереть дверь. К тому времени слух о происшествии облетел всю улицу, и вместе с Надзарри в дом проникло много любопытных, для которых это было заманчивым и рискованным приключением: они блуждали по дому, подражая голосам духов и пугая друг друга.

А влюбленные тем временем отступали перед приближающейся толпой, переходя с места на место, пока, наконец, не очутились в той самой комнате, через которую проникли в этот дом. Теперь, при дневном свете, она выглядела такой пустынной и голой, словно всем своим видом вещала: здесь кончается свет.

— Ну, дальше уж некуда, — сказала Линда.

— Один шаг еще, — молил Альдо.

— С тобой! — сказала Линда.

И они вышли на балкон, на самый край его, который уже колебался.

Люди во дворе видели, какие серьезные были у обоих лица, их широко раскрытые глаза были устремлены друг на друга, а на челе сиял отблеск ясного неба. Вдруг под ногами у них послышался треск. Их руки взметнулись вверх, они хотели ухватиться за какую-нибудь опору — и… крепко обхватили друг друга.

Так, не разжимая объятий, они рухнули вниз. Альдо первый ударился о землю и умер тут же, Линда упала на него, и ее еще живую доставили в больницу Святого Духа. К счастью для себя, она так и не пришла в сознание. А ночью умерла и она. Ей было шестнадцать лет, а ее Альдо только что минуло восемнадцать. В Монтереале, в провинции Аквила, у нее была мать.

ЮНОША{15}

I

олодой австриец проснулся в самой скромной из цюрихских гостиниц, в окно светило солнце, и сердце юноши горячо забилось. В путь! Сегодня снова в путь! Он распахнул окно, вздохнул полной грудью, и дыхание его смешалось с необъятной синевой. В путь, вместе с ней, желанной, она принадлежит ему, только ему, хотя об этом не знает никто,