Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Что Перикутти был товарищем ее детских игр, Палани уже давно известно. Не стал ли он для нее потом чем-то большим, спрашивает Палани, и Карутамма спокойно отвечает, что нет: она чиста.

Но Палани спрашивает не об этом.

— Ты его любила? — вот что хочет знать Палани.

Любила ли Карутамма Перикутти? Перикутти, который бродит по берегу Ниркуннатта и поет, как безумец; Перикутти, у которого ничего больше не осталось в жизни. Как живого, видит сейчас его перед собой Карутамма, слышит его слова: «Я буду петь мою песню, чтобы ты услышала ее на берегу Триккуннаппужи…»

Карутамма медлит с ответом, и Палани повторяет свой вопрос:

— Ты его любила?

Какой-то внутренний голос подсказывает Карутамме, что теперь ей незачем больше скрывать от мужа свою любовь. До свадьбы она любила другого, вот и все. Войдя в дом Палани, она ни разу не нарушила супружеской верности. В чем же она виновата?

И Карутамма спокойно отвечает:

— Да, я любила его.

И сразу в хижине воцаряется тяжелое, гнетущее молчание. Палани нарушает его нескоро, чтобы задать новый вопрос:

— Прощаясь, ты думала встретиться с ним вновь?

— Нет, — отвечает Карутамма спокойно и искренне.

Проснулся и громко заплакал ребенок. Карутамма взяла его на руки, дала грудь.

Больше в этот вечер Палани ни о чем не спрашивал, а сама Карутамма не пробовала смягчить его гнев, рассеять подозрения.

На следующее утро Палани уходит в море раньше обычного. Он не прощается ни с Карутаммой, ни с Панджами. Уходит молча.

Когда они остались одни, Панджами спросила у Карутаммы:

— Почему старший брат рассердился?

Карутамма отвечает:

— Старший брат занят своими мыслями: он думает о лове.

— У тебя, сестра, — говорит девочка, — теперь есть своя семья. А у меня никого не осталось.

— Нет, милая сестра, — возражает Карутамма, — мы с тобой одинаково одиноки. Давай же жить вместе и в согласии. Мы, — добавляет она с горькой усмешкой, — счастливые дочери мудрого Чемпанкунджу!

Когда в полдень Палани возвратился с лова, Карутамма заявила ему:

— Я должна съездить в Ниркуннатт.

Он не ответил. Карутамма начала ему описывать, в каком бедственном положении находится ее старый отец. Ему нужна помощь.

Но Палани продолжал молчать.

Вечером он снова отправился на лов. Карутамма вышла его проводить. Муж шел впереди с веслом, жена за ним следом с ребенком на руках.

Когда лодка отчаливала от берега, малютка, как обычно, помахала отцу ручкой. Но Палани даже не оглянулся.

Лодка уже далеко, а Карутамма все не уходит с берега и смотрит ей вслед.

Вечер. Небо над морем, там, далеко на западе, — в расплавленном золоте заката. Какой кровавый цвет сегодня у вечернего неба! И там, где небесный багрянец сливается с темной синевой моря, — черная линия горизонта. За нею — тайна… великая тайна!

Лодка Палани стремительно мчится по волнам на запад. Рыбак стоит в ней во весь рост и без устали работает веслом. Лодка то взлетает на гребни волн, то глубоко уходит в воду.

Сколько прошло времени с тех пор, как Палани оставил позади берег? Он не знает. Не хочет знать. Вновь пробудились в нем дремавшие силы, вновь овладело им какое-то исступление. Мало ему одного весла, тесно ему в этой утлой лодчонке! Могучими ударами рассекает он морскую поверхность. Черная линия горизонта между огненным небом и темным морем — вот его цель!

Палани кричит от избытка силы, от приступа какой-то странной ярости, но никто его не слышит. Лодка летит, как птица.

Что пробудило в нем эту силу? Откуда эта ярость? Это исступленное желание заплыть как можно дальше в безграничные просторы моря? Он и сам не знает. Он плывет и плывет…

Стая дельфинов вьется вокруг лодки. Один из них, самый крупный, устремляется на нее, словно собираясь опрокинуть ударом своего тупого рыла. Из глаз Палани посыпались искры; он заскрежетал зубами. Страшный удар веслом обрушился на спину дельфина, и тот, с переломленным хребтом, исчез под водой. Палани мчится дальше — на запад, на запад! Куда он? Ведь на западе у моря нет границ…

Ребенок на руках матери, долго еще остававшейся на берегу, вдруг громко заплакал. Как знать? Может быть, ребенок — сама невинность — видит, чего не увидать его грешной матери: видит своего отца, охваченного неистовым безумием и мчащегося все дальше и дальше в море? От этого, может быть, он и заплакал?

Но Палани этого громкого плача не услышал. Ветер дует с моря к востоку. И этот ветер домчал к берегу торжествующий рев Палани, когда он перебил хребет дельфину. Услышала ли его Карутамма? Нет, до ее слуха он не дошел. Она недостаточно чиста душой, чтобы слышать и видеть то, что слышит и видит невинный младенец.

Палани устремился в море на поиски тайны. Он вступил в новый, необычайный мир. Ему кажется, что луна поднимается прямо из моря. Она разбрасывает серебряные диски по темной воде, и от блеска их Палани становится страшно. Вокруг него, со всех сторон, только вода. Давно исчез из виду берег. Скорее бы достичь неведомой цели!

Что это? Не морские ли змеи заползают в его лодку? В серебристом свете луны искрится их чешуя. Они приподнимаются на хвостах и пляшут у края его лодки. И потом снова исчезают под водой… Или это только обманчивая игра лунного света?

С запада навстречу ему движется огромный водяной вал. Он все ближе… Он обрушивается на его маленькую лодку, осыпает ее брызгами и пеной и перебрасывает через себя, на ту сторону. А на той стороне нет ни валов, ни волн. Внезапно море стало спокойно. Лишь у воды странная, почти черная окраска.

В этом внезапно наступившем спокойствии моря есть что-то зловещее. Черный цвет воды указывает на близость подводных течений. Горе рыбаку, чья лодка в них попадет!

Не затягивает ли уже его лодку подводное течение? Не вращается ли она на одном месте, чтобы потом неотвратимо пойти ко дну? Он гребет изо всех сил… Благодарение богине моря! Лодка снова мчится вперед, — он миновал опасное место!

Стая альбатросов мирно покачивается на небольших волнах. Птицы погружены в сон. Вдруг взвиваются кверху. Не лодки они испугались, нет! Акула! Одного из альбатросов схватила акула!

Палани метнул лесу с самым крупным крючком… Ловкий бросок опытного и смелого рыбака!..

В эту ночь сестры долго не ложились и все разговаривали и разговаривали. Не о событиях минувшего дня. И не о покойной матери. Она — в прошлом. Настоящее же — это Чемпанкунджу. Дочерей мудрого Чемпанкунджу тревожит судьба их