Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Когда на берегу прошел слух, будто бы он купил Карутамму, о нем заговорили. Но говорили недолго. Мало ли богатых мусульман-торговцев платили деньги за любовь индусским девушкам! И потом уходили неизвестно куда. Лишь Перикутти остался. Впрочем, никто не знает всей правды об отношениях между Перикутти и дочерью Чемпанкунджу. Да, правды никто не знал! Мусульманин, владелец склада, влюбился в дочь рыбака? Что здесь особенного? Но тут есть какая-то тайна — вот в чем дело. Никто не знает историю этой любви, историю гибели этой любви.

И до нынешнего дня Перикутти выходит к морю, когда возвращаются с лова лодки. Идет торг. Иногда удается кое-что заработать и ему. Так он поддерживает свое жалкое существование.

Он часто останавливается около лежащей на берегу лодки Чемпанкунджу и подолгу на нее смотрит. Наверно, в эти минуты он всецело отдается воспоминаниям: эта лодка напоминает о многом…

Однажды, когда Перикутти вот так стоял у лодки и смотрел на нее, неожиданно рядом с ним оказался Чемпанкунджу. Перикутти не заметил, как тот подошел.

Уж очень давно Перикутти не видел Чемпанкунджу так близко. Его обыкновением было, завидев издали Чемпанкунджу, пройти стороной, чтобы избежать встречи. Будто он чувствовал себя в чем-то виноватым перед Чемпанкунджу. Но, говоря по правде, разве Перикутти причинил Чемпанкунджу какое-либо зло?

И теперь, увидев Чемпанкунджу совсем близко от себя, Перикутти был поражен. Перед ним стоял не прежний Чемпанкунджу и даже не тень того прежнего Чемпанкунджу: это был совсем другой человек. Особенно страшным показался Перикутти взгляд, который устремил на него отец Карутаммы, — так смотрят безумцы.

А Чемпанкунджу? Прежнего ли Перикутти видел он перед собой?

Несколько мгновений они стояли друг против друга и молча рассматривали один другого. Первым прервал молчание Чемпанкунджу. Без обиняков он бросил Перикутти в лицо короткий вопрос:

— Сколько рупий я тебе должен?

Перикутти не может вспомнить. Он не знает. Утратил об этом всякое понятие. А Чемпанкунджу спрашивает снова и еще настойчивее:

— Сколько?

Перикутти не знает, что отвечать. Ему не надо никаких денег; Чемпанкунджу ничего ему не должен. Так он ему и скажет. Но он боится это сказать. Он чувствует себя сейчас не заимодавцем, а должником. И ему кажется, что неумолимый заимодавец требует с него уплаты старого долга.

В самом деле: какой обмен совершили они между собой?

Перикутти любил Карутамму, и Карутамма любила Перикутти. Это бесспорно. И любовь их была непорочна. Он дал Чемпанкунджу и Чакки деньги, потому что любил их дочь. Уже тогда он решил, что обратно денег этих с них не потребует. Хотел ли он подкупить родителей? Ослепить их деньгами, чтобы они, ослепленные, не видели, как он совращает их дочь? Нет, конечно, это не так! Перикутти никогда не стремился к обладанию Карутаммой. Ничего не сделал, чтобы этого добиться. И даже когда Карутамма досталась другому, он не переменил своего решения — не брать денег обратно. Разве же все это не правда? Разве люди не требуют возвращения денег, если сделка не состоится? Она попросила, он дал. Дал без задней мысли, дал от чистого сердца.

Но то, что он дал эти деньги, его погубило. Теперь у него ничего нет, кроме одежды, которая на нем. Его небольшой клочок земли, его дом — все перешло к другим владельцам. Ему ничего не осталось, у него больше нет ни цели, ни смысла в жизни. Попытаться снова торговать, хотя бы немного? Нет, на это у него уже нет сил! Только бы умереть. Карутамма никогда не будет ему принадлежать. О ней надо забыть. Жизнь поступила с ним жестоко; испытания, ниспосланные ему судьбой, слишком мучительны, и не мудрено, что сейчас перед Чемпанкунджу стоит совсем иной Перикутти. Что осталось у этого человека? Только его несчастная любовь…

Чемпанкунджу достал из-за пазухи мешочек с деньгами, в третий раз спросил:

— Сколько я тебе должен?

И опять — никакого ответа. Перикутти стоит перед ним, как уличенный преступник. Чемпанкунджу произносит с презрением:

— Я все же думал, что ты — порядочный человек. Но я ошибался.

Что плохого, в самом деле, совершил Перикутти? Обольстил и обманул Карутамму? Вмешивался в ее жизнь, после того как она вышла замуж? В чем он виноват?

Он виноват в том, что полюбил. Но он полюбил помимо собственной воли. И он не хотел причинить зла ни ей, ни ее семье. Он родился мужчиной и полюбил женщину. Но, даже полюбив, не вторгся в ее жизнь. И тем не менее он стоит сейчас перед Чемпанкунджу, как преступник.

Чемпанкунджу спрашивает:

— Не для того ли, чтобы совратить мою дочь, ты дал нам деньги? Отвечай: разве не так?

Перикутти готов крикнуть: «Нет!» — но слово застревает у него в горле. Не достаточно ли было этого «нет!», чтобы опровергнуть обвинение Чемпанкунджу? Однако у Перикутти не нашлось мужества произнести это слово. А Чемпанкунджу продолжал:

— Стоило только у тебя попросить, и ты сразу же давал все, что у тебя было. Ни минуты не колеблясь. Тогда я думал, что ты так поступаешь по своей простоте, от доброты своего большого сердца. Но это было не так. У тебя на уме была затаенная мысль.

Чемпанкунджу раскрыл мешочек, достал деньги, пересчитал их, потом спросил:

— Понимаешь ли ты, сколько зла ты сделал?

Перикутти продолжает молчать, стоит не двигаясь. На глазах у Чемпанкунджу выступили слезы:

— Нет, ты не понимаешь, да и как тебе понять? Разве ты человек? Ты дьявол!

Перикутти все молчит.

— Ты разрушил, погубил целую семью. Ты разбил мне жизнь. Знаешь ли ты, сколько погибло из-за тебя людей?

Надо только оглянуться назад — вспомнить историю семьи Чемпанкунджу. Начать с тех времен, когда Чакки, чтобы накопить денег на лодку и сети, ходила продавать рыбу в восточную часть селения, и кончить этим днем! И если все сравнить, во все вдуматься, разве не скажешь, что Чемпанкунджу прав?

Чемпанкунджу говорит прерывающимся голосом:

— Мою Карутамму… еще когда она девочкой играла на берегу… ты погубил! Да, все началось еще в ту пору! Разве не правда?

Да, правда. Ничего дурного в дальнейшем не произошло бы, если бы уже в детстве Перикутти не полюбил Карутамму. Крепкая рыбачья семья с ясной целью в жизни жила бы в полном благополучии, в согласии с естественным ходом вещей. Верность обычаям, упорство в борьбе с силами природы предохранили бы ее от всяческих бед. Но с чем остался Чемпанкунджу ныне? Ни жены, ни детей; лодка, ради которой он трудился многие годы, перейдет к другому. У него ничего не осталось. Ничего, кроме вот этих пятисот девяноста пяти рупий,