Приключения трех джентльменов. Новые сказки «Тысячи и одной ночи» - Фанни ван де Грифт Стивенсон

– Мадам, – ответил он, – не знаю, кто вы и какой безумный каприз заставил вас назваться чужим именем и присвоить себе чужую, гнусную судьбу. Я искренне предупреждаю вас: не успеете вы прибыть на остров, как…

Тут его перебил офицер с бакенбардами, который незаметно вышел у него из-за спины и положил руку ему на плечо. Внезапная бледность, смертельный, непреодолимый страх, изобразившийся на лице стюарда, придали особый смысл его бессвязным, испуганным речам.

– Паркер! – произнес офицер и указал на дверь.

– Да, мистер Кентиш, – отвечал стюард, – как прикажете, мистер Кентиш!

И с этими словами, побелев, выбежал из каюты.

Офицер предложил мне сесть, принялся угощать меня и разделил со мною трапезу.

– Позвольте поухаживать за вами, – сказал он, наливая мне стаканчик неразбавленного рома.

– Сэр, – воскликнула я, – неужели вы ожидаете, что я стану это пить?

Он искренне рассмеялся.

– Миледи, вы столь изменились, что я уже и не знаю, чего мне ожидать, – сказал он.

Тотчас после этого в каюту вошел белый матрос, поприветствовал мистера Кентиша и меня и сообщил офицеру, что на горизонте показался парусник, который непременно пройдет совсем близко от нас, и мистер Харленд спрашивает, как быть с флагом.

– Учитывая, что мы подплыли к острову? – спросил мистер Кентиш.

– Да, именно так мистер Харленд и сказал, – заискивающе, с угодливым видом отвечал матрос.

– Полагаю, лучше нам не показывать наше истинное лицо, – произнес мистер Кентиш. – Скажите мистеру Харленду, что я одобряю его осмотрительность, и передайте, что, если корабль идет быстро, пусть поднимет звездно-полосатый флаг, а если едва тащится и мы его с легкостью перегоним, то можно обойтись и голландским. Пусть нас примут за «Летучий голландец», так нам не придется проявлять учтивость: мы сможем не откликаться на призывы или сигнал бедствия со встречного корабля, а упрекнуть нас будет не в чем.

Как только матрос снова поднялся на палубу, я с удивлением обратилась к офицеру:

– Мистер Кентиш, если это ваше подлинное имя, неужели вы стыдитесь плавать под вашим собственным флагом?

– Миледи имеет в виду «Веселого Роджера»? – осведомился он совершенно серьезно и тотчас же громко расхохотался. – Простите меня, – сказал он, – но сейчас я впервые узнаю вашу прежнюю порывистость.

И сколько я ни старалась, я не могла добиться от него никаких объяснений, он упорно не желал посвятить меня в тайну, отделываясь льстивыми, уклончивыми банальностями.

Пока мы таким образом препирались, качка на «Неморозе» постепенно уменьшилась, одновременно яхта пошла тише и вскоре, с глухим всплеском, бросила якорь. Кентиш тут же поднялся, подал мне руку, проводил меня на палубу, и там я обнаружила, что мы стоим на рейде среди множества низких скалистых островков, над которыми вьются несметные тучи морских птиц. Прямо у нас под боком виднелся остров более крупный, поросший зелеными деревьями, оживляемый несколькими низенькими зданиями и причалом, сколоченным, верно, каким-то безумным плотником, а чуть ближе к берегу стояло на якоре судно поменьше.

Не успела я немного осмотреться, как на воду спустили шлюпку. Мне помогли сесть, Кентиш занял место рядом со мной, и мы быстро поплыли по направлению к причалу. С пристани на нас уставилось сборище бандитского вида, вооруженных бездельников, чернокожих и белых; среди негров снова прошел слух о моем появлении, и меня снова принимали с изъявлениями молитвенного восторга, падая ниц и всплескивая руками. В окружении этой подозрительной, зловещей толпы, на уединенном, затерянном в море островке, где явно презираемы любые законы, мне наконец сделалось не по себе, мужество стало покидать меня, и, цепляясь за руку мистера Кентиша, я взмолилась, прося сказать мне, что все это значит.

– Нет, мадам, – возразил он, – вам это должно быть известно и без меня.

И, быстро и ловко проведя меня сквозь толпу, которая по-прежнему следовала за нами на почтительном расстоянии и на которую он то и дело оглядывался, как мне показалось, не без страха, он привел меня в низенький домик, стоявший посреди захламленного двора, отворил дверь и умолял меня войти.

– Зачем вы меня сюда привели? – возмутилась я. – Я требую, чтобы меня доставили к сэру Джорджу!

– Мадам, – отвечал мистер Кентиш, внезапно помрачнев как туча, – говоря начистоту, я не знаю ни кто вы, ни каково ваше звание, мне известно лишь, что вы не та, за кого себя выдаете. Но, кем бы вы ни были: шпионкой, призраком, чертовкой или любительницей пошутить и устроить розыгрыш, не задумываясь о последствиях, – если вы сию минуту не войдете в дом, я вас прикончу.

С этими словами он обернулся и бросил тревожный взгляд на толпу чернокожих, следовавших за нами в некотором отдалении.

Я не стала дожидаться второй угрозы, но повиновалась немедленно, с бьющимся сердцем, а в следующий миг дверь за мной заперли снаружи и вытащили ключ из замочной скважины. Я очутилась в помещении длинном, низком и не обставленном никакой мебелью, но загроможденном почти целиком связками сахарного тростника, бочонками с дегтем, старыми просмоленными канатами и другими кое-как наваленными, легко воспламеняющимися предметами; не только дверь в нем была заперта, но и единственное окно зарешечено.

К этому времени я пришла в такое смятение и ужас, что отдала бы несколько лет жизни, лишь бы сделаться вновь рабыней мистера Колдера. Я все еще стояла посреди комнаты, в отчаянии стиснув руки, то обводя взглядом хлам, скопившийся в этой кладовой, то возводя глаза горе, как вдруг за решеткой появилось иссиня-черное лицо негра, который властным жестом велел мне приблизиться. Я подошла к окну, и он тотчас же, со всеми проявлениями горячности, обратился ко мне с длинной речью на каком-то неизвестном мне варварском языке.

– Клянусь, – возопила я, – я не понимаю ни слова.

– Не понимаете? – переспросил он по-испански. – Поистине, велико могущество худу! Самый ум ее подвергся переменам! Но почему, о верховная жрица, позволила ты запереть себя в этой клетке? Почему ты тотчас же не призвала своих рабов себе на помощь? Разве ты не знаешь, что все подготовлено для твоего убийства? Довольно будет одной искры, и этот ветхий дом охватит пламя! И увы, кто будет тогда верховной жрицей? И в чем тогда будет польза от свершившегося чуда?

– Боже! – воскликнула я. – Не могу ли я увидеть сэра Джорджа? Я должна во что бы то ни стало поговорить с ним. Молю вас, отведите меня к сэру Джорджу!

И тут мужество меня окончательно покинуло, я упала на колени и стала молиться, в ужасе призывая всех святых.

– Батюшки! – вскрикнул негр. – Сюда идут!

И с