Приключения трех джентльменов. Новые сказки «Тысячи и одной ночи» - Фанни ван де Грифт Стивенсон

– Никогда в жизни не слышал такого вздора, – воскликнул чей-то голос.

– Мы совершенно согласны, сэр Джордж, – отвечал голос мистера Кентиша, – но поставьте себя на наше место. Негров было почти вдвое больше, чем нас. И клянусь, сэр, извините меня, но если вспомнить, что́ они вбили себе в голову, то, по-моему, эта ошибка обернулась для всех нас большой удачей.

– Меня не волнует, чем она для вас обернулась, сэр, – оборвал его сэр Джордж. – Единственное, что меня интересует, – это выполнение моих приказов, и даю вам слово, Харленд, или вы сами, или Паркер, или, клянусь богом, вы трое за свое нерадение заслуживаете виселицы! Вот что я об этом думаю. А теперь дайте мне ключ и убирайтесь.

Тотчас же ключ в замке повернули, и на пороге появился джентльмен лет сорока пяти, с открытым выражением лица, довольно полный и представительный.

– Милая барышня, – произнес он, – кто вы, черт возьми, такая?

На одном дыхании, не останавливаясь ни на минуту, я поведала ему свою историю. Он выслушал меня, поначалу с безграничным изумлением, которое трудно и вообразить, но потом, когда я дошла до смерти сеньоры Мендисабаль во время торнадо, он чуть не подпрыгнул от радости.

– Дитя мое, – воскликнул он, заключая меня в объятия, – простите человека, который годится вам в отцы! Это лучшая весть, которую я слышал за всю свою жизнь, ведь эта ведьма-мулатка была не кем иным, как моей женой.

И он опустился на бочонок с дегтем, словно изнемогая от неожиданно обрушившегося на него счастья.

– Боже мой, – произнес он, – еще немного, и я уступлю соблазну и поверю в Провидение. А что я могу сделать для вас? – добавил он.

– Сэр Джордж, – сказала я, – я уже богата: единственное, чего я прошу, – это вашей защиты и покровительства.

– Поймите одно, – проговорил он весьма решительно, – я никогда не женюсь.

– Я и не предлагала вам вступить в брак со мною! – воскликнула я, не в силах удержаться от смеха. – Единственное, чего я прошу, – это переправить меня в Англию, страну, которую этой беглой рабыне естественно счесть своим приютом.

– Хорошо, – отвечал сэр Джордж, – откровенно говоря, вы принесли мне столь чудесные вести, что я в долгу перед вами, а кроме того, ваш отец не раз помогал мне. Видите ли, я сделал небольшое состояние, занимаясь предпринимательством: были тут и алмазные копи, и морские перевозки, и прочее, – но сейчас я намерен ликвидировать компанию и удалиться в свое поместье в Девоншире, чтобы провести с приятностью старость, не обременяя себя брачными узами. Услуга за услугу: если вы поклянетесь никогда никому не рассказывать об этом острове, о милых играх у костра и вообще о моем злосчастном браке, то да, я перевезу вас в Англию на борту «Неморозы».

Я с радостью приняла его условия.

– Есть еще кое-что, – добавил он. – Моя покойная жена слыла среди чернокожих чем-то вроде колдуньи, и теперь они убеждены, что она вновь возродилась в вашем прелестном облике. Будьте добры, не разрушайте эту иллюзию, продолжайте этот маскарад и поклянитесь неграм именем худу или какого-нибудь иного божества, что я отныне – лицо неприкосновенное, а воля моя непререкаема.

– Клянусь памятью отца, – обещала я. – И эту клятву никогда не нарушу.

– Впрочем, теперь вы в моей власти, и я подчиню вас себе куда более надежно, чем любой клятвой, – посмеиваясь, промолвил сэр Джордж, – ведь вы не только беглая рабыня, но и, по собственным словам, похитительница чужих сокровищ.

Я застыла, как громом пораженная. Я поняла, что он прав; я тотчас же осознала, что эти драгоценные камни более мне не принадлежат, и столь же мгновенно решила, что должна их вернуть, даже если это будет стоить мне едва обретенной свободы. Забыв обо всем остальном, забыв о сэре Джордже, который с улыбкой наблюдал за мной, я достала записную книжку мистера Колдера и открыла на странице, где умирающий наспех набросал свое завещание. Как изобразить муки блаженства и раскаяния, которые я испытала, прочитав его! Ведь моя жертва не только даровала мне свободу, но и оставила в наследство кошель с драгоценными камнями!

Мой безыскусный рассказ близится к концу. Сэр Джордж и я, притворявшаяся его чудесным образом помолодевшей и похорошевшей женой, появились среди негров и прошли под руку, провожаемые возгласами радости и восторженными взглядами до самой посадки на яхту. Здесь сэр Джордж обернулся и произнес перед своими давними спутниками речь, в которой поблагодарил их, попрощался с ними в весьма мужественном духе, а под конец прибегнул к довольно сильным выражениям, которые врезались мне в память: «Если кто-нибудь из вас, негодяи, останется без гроша в кармане, смотрите, ко мне не обращайтесь, ведь для начала я сделаю все, чтобы вас прикончить, а если не сумею, то передам в руки закона. Шантажом меня не взять. Уж лучше я поставлю на карту все, чем дам медленно разорвать себя на части. Пусть уж лучше меня уличат и повесят, чем я хоть что-то пожертвую хоть одному из вас, подлецов». Той же ночью мы вышли в море и доплыли до Нового Орлеана, откуда я, выполняя священную клятву, послала сыну мистера Колдера его записную книжку. За неделю всю команду списали с корабля и наняли новую, и «Немороза» снялась с якоря и направилась в Старую Англию.

Более приятного путешествия невозможно было себе представить. Конечно, сэра Джорджа нельзя было назвать честным человеком, однако он обладал непритворной, искренней веселостью, которая, разумеется, привлекает людей молодых, и очень интересно было слушать, как он делится своими планами на будущее: вновь займет кресло в парламенте и поставит на службу английскому народу свой опыт и знания в области мореходства. Я спросила, не ему ли первому пришло в голову пиратствовать на частной яхте. Но он отрицал это, сказав: «Яхта – зафрахтованное наказание Божье, мисс Вальдевия. Кто перевозит на ней контрабанду? Кто похищает рыбу на лососевых реках Западной Шотландии? Кто жестоко избивает лесников, если те пытаются вмешаться? Команда и владелец яхты. Я лишь немного расширил пределы дозволенного, и если вам интересно мое непредубежденное мнение, думаю, я здесь далеко не одинок».

Коротко говоря, мы прекрасно поладили и жили, как отец и дочь, хотя, конечно, я не удостоила его того уважения, что пристало одной только высокой нравственности.

Нам оставалось плыть до Англии еще несколько дней, как сэр Джордж раздобыл на корабле, уходящем в открытое море, стопку газет, и с того-то злополучного дня и начались мои несчастья. В тот же вечер он, сидя в каюте, читал новости и отпускал язвительные