Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория - Эльвира Владимировна Смелик

и вот же бывает! – увидела Павла, не спеша поднимавшегося по лестнице. Нагнала перед следующим пролетом, окликнула и, как только он развернулся, без всяких вступлений огорошила вопросом:

– Что ты ей наговорил?

– Кому? – озадачился Павел.

– Полине. Пироговой, – отчеканила Лада. – Она сейчас на тетю Тоню с ножом набросилась. Говорила, что это ее папа, что хотела его остановить. – Ухватилась рукой за перила.

– Серьезно? – переспросил он обеспокоенно, тоже взялся за перила, только немного повыше, покачал головой. – Надо же! Никогда бы не подумал. – Свел брови, задумчиво молчал какое-то время, а затем поинтересовался: – Но я тут при чем?

И хотя недоумение его было искренним, Лада не отступила, не стушевалась, напомнила с напором:

– Но ты же с ней оставался тогда. Когда она после истерики успокоиться не могла. А всех остальных попросил выйти.

Павел невозмутимо дернул плечами, склонил голову, мягко заглянул в глаза, согласился:

– Ну да, попросил. – Пояснил деловито: – Чтобы убрать лишние провоцирующие моменты. Особенно эту… – Он сделал паузу, сосредоточенно поморщился, потом договорил не слишком уверенно: – Хакимову. – И опять пояснил: – Она же ничуть не меньше истерила. Естественно, в такой атмосфере трудно успокоиться.

Он посмотрел вопросительно, словно в ожидании поддержки, и Лада смутилась, немного, а потом сильнее, когда на лице у Павла появилось обиженное выражение. Но оно исчезло уже через секунду, зато уголки рта дрогнули, едва заметно сдвинулись вверх, обозначив ироничную улыбку.

– А ты решила, я внушил несчастной девчонке повариху порезать? – Павел вскинул брови, предположил изумленно: – Я что, по-твоему, фокусник? Такие номера проворачивать. – Покачал головой, поджав губы, со значением произнес, четко расставляя акценты: – Лада, ты же вроде умная девушка. Неужели тоже поверила во все эти ребячьи бредни, будто психолог это какой-то суперчеловек, колдун, ясновидящий. – Заверил рассудительно: – Я не Калиостро[7]. Не Вольф Мессинг[8]. Всего лишь студент.

Интонации у Павла изменились: из них совершенно пропала ирония, а вот обида опять вернулась, проступила досадой, праведным упреком.

– Да и вообще странно как-то, – глухо проговорил Павел. – Я тебе помочь пытался, сделать как лучше. А ты меня теперь черт-те в чем обвиняешь? – Под конец заключил сухо и отвлеченно: – Похоже, и правда не зря придумали эту поговорку про благие намерения[9].

Лада почувствовала себя если и не виноватой, то неправой. Предвзятой, несправедливой. И недавние теории действительно показались какими-то надуманными, маловероятными.

Тем более она же сама не верила во все эти сказочные возможности гипноза и прочие цирковые трюки. Ладе даже стыдно стало, что накинулась на Павла с нелепыми претензиями. А он ведь на самом деле хороший парень, как может старается, помогает. Согласился поехать сюда, хотя практикант не обязан.

Ей захотелось как-то сгладить ситуацию, сменить тему, но в голову не пришло ничего лучше банального вопроса:

– А где ты был? Я тебя не могла найти.

– Да здесь и был, никуда не пропадал, – доложился Павел. – Объяснял некоторым, что такое дисциплина. Чтобы завязывали с дурацкими розыгрышами. А то вместо отдыха и веселья все на нервах. Мало ли чем может откликнуться, – произнес и сам задумался над смыслом собственных слов, хмыкнул, затем резюмировал негромко и полувопросительно: – Или уже откликнулось.

Намек получился более чем прозрачным. Лада сразу догадалась, что имел в виду Павел. И без того находившаяся на взводе Полина просто не выдержала.

Чересчур оказалось для нее впечатлений, и плохих, и хороших, и всего за два дня. Неожиданная поездка, катание на санях, елка, которую наряжали сами, особое теплое отношение поварихи, бенгальские огни. И в нагрузку эти жуткие шуточки, чуть ли не обернувшиеся общей паникой. Сначала Бармута с Заветовым постарались, потом еще Бессмертнова с Кашириной добавили.

Лада же и сама про себя думала, что просто чудом до сих пор не двинулась умом. А Полинка… она же намного слабее морально. Еще и авария эта ужасная накануне двух самых долгожданных праздников, не обошедшаяся без последствий. Вот и не справилось травмированное сознание, выкинуло в другую реальность.

Ладины размышления прервал дружный топот. Ухо уловило его, и сразу сработали педагогические инстинкты, которые потребовали обязательно выяснить, что происходило. Но, как оказалось, ничего особенного – всего лишь мальчишки поднимались по лестнице. Хотя довольно странная компания: Бармута, Заветов, Храмов и Сарафанов.

Проходя мимо, они прибавили шаг. Лада поймала взгляд Игоря. Тот смотрел сумрачно, чуть ли не враждебно. И что опять не так? Но предположение возникло довольно быстро.

Видимо, с этой четверкой у Павла и состоялся серьезный разговор про дисциплину. Вот теперь они и дулись, как всегда считая себя незаслуженно осужденными, вот и торопились проскочить мимо.

Только при чем тут Храмов и Сарафанов? Они вроде бы не чудили. Хотя от них тоже можно ожидать всякого.

– Я пойду, – посмотрев вслед мальчишкам, произнес Павел. – У нас же сейчас по плану какая-то викторина. Надо помочь Руслану.

– Да, само собой, – машинально откликнулась Лада. – Я тоже подойду. Только сначала к себе заскочу, проверю, как там Полина.

Та уже как будто обустроилась и, когда Лада вернулась в комнату, сидела на кровати, вытянувшись в струнку, до предела напряженная. Кажется, даже дышать в полную силу не решалась. Хотя Марины Борисовны в комнате не было: или тоже ушла на викторину, или, наоборот, укрылась в тихом безлюдном местечке, удостоверившись, что подопечные заняты.

– Скучаешь? – Лада присела рядом. – А чего к ребятам не идешь? Наверняка Руслан Юнирович устроил что-то веселое. Хочешь отведу?

Полина мелко затрясла головой, глянула испуганно, даже отодвинулась, будто опасалась, что вожатая, не слушая возражений, потащит ее силой. Но Лада никогда так не поступила бы.

Она прекрасно понимала: Полина, скорее всего, боится. И саму себя, и того, что Хакимова опять начнет кричать и устроит скандал, даже несмотря на грозное предупреждение. Она на подобное вполне способна. И тогда остальные тоже ужаснутся и отвернутся от Полины. А ведь у нее сегодня день рождения!

Лада вздохнула. Да уж. Просто потрясающе удался праздник.

Впрочем… что мешало его устроить сейчас? Тем более Лада привезла с собой подарок.

Она поднялась, вытащила из шкафа свою сумку, порылась в ней и, загадочно улыбаясь, повернулась к Полине.

– Поля, – позвала тихонечко. – У тебя же день рождения сегодня, да?

– Д-да, – тихонько подтвердила та, но даже не шелохнулась.

– И ты же любишь рисовать?

Полина немного оживилась, подняла на Ладу взгляд, в котором тонким лучиком, пробившимся сквозь плотные облака, затеплилась надежда. И короткое неуверенное «да» в этот раз прозвучало немного заинтересованнее и веселее.

– Тогда держи!

Лада протянула ей сверток, который до этого прятала за спиной. Полина, забрав его, нетерпеливо развязала ленточку, развернула бумагу.

– Эт-то