О чем молчит река - Изабель Ибаньез

– Оливера, – тихо произнес Уит. Его взгляд был добрым и полным сочувствия.

– Он может быть жив, – не отступала я. Отвернулась от Уита, не желая терять надежды, что мой отец все еще жив. Да, это было глупо. Казалось почти невозможным. Но могло быть правдой. – Расскажи мне все остальное, Tío.

– Когда твои родители пропали на долгие недели, а мои письма оставались без ответа, я покинул Филе и вернулся сюда. – В уголках глаз Tío Рикардо блеснули слезы. – Инес, я искал их повсюду, но они исчезли. Никто не знал, где были твои родители. Я боялся, что их убили люди из «Компании». После нескольких недель поисков мне пришлось придумать правдоподобную историю, объясняющую их отсутствие.

– И тогда ты написал мне.

Мой дядя печально кивнул.

– Тем временем моя мать готовилась обвинить тебя в предполагаемом убийстве моего отца. Она оставила письмо, адресованное месье Масперо, в котором предупреждала его, что ты опасен и связался с преступниками. Моя мать надеялась, что письмо найдут.

– А потом, – подхватил Уит, – она приехала на Филе, надеясь, что вы обнаружите гробницу. Ведь ее мужу это удалось.

– Я привела ее прямо к Клеопатре, – с горечью сказала я. – Она забрала сокровища, а затем обманула мистера Бертона, чей сообщник придумал похитить меня в отместку, надеясь произвести обмен.

– Кем бы ни был этот сообщник, у него, должно быть, тесные связи с «Компанией».

– Разве это не очевидно? – с горечью сказала я. – Вероятно, это мистер Стерлинг.

Уит покачал головой.

– Или сэр Ивлин. Он ведь внедрил шпиона на Филе.

– Которого ты так и не обнаружил, – сердито заметил мой дядя.

– Я допросил всех возможных подозреваемых, – ледяным тоном произнес Уит. – Тайно, конечно. Никто не показался мне похожим на преступника.

Мы уходили от реальной проблемы. Мы были не на Филе, а Эльвира погибла. Это все, что меня волновало.

– Эльвира умерла из-за меня, Tío. Ты знаешь, куда могла отправиться моя мать? Она действительно в Амарне?

– Ты не могла знать, что Эльвира приедет к тебе.

– Она всегда так делала, – ответила я. От тоски у меня внутри все сжалось. – Она всегда поступала так же, как и я. И Mamá пожертвовала ею вместо меня. – Я подалась вперед, пристально глядя на дядю. – Но я все исправлю, Tío. Я верну артефакты и…

– Меня не волнуют артефакты! – закричал Tío Рикардо, повысив голос и прервав поток моих мыслей. – Меня волнует твоя безопасность. – Он потянулся к моей руке, и я позволила ему взять ее. – Инес, ты должна вернуться домой.

– Если ты думаешь, что я уеду после всего случившегося, то ты серьезно ошибаешься. – Ярость закипела у меня в груди, загремела в ушах. – Я не уеду, пока моя мать не заплатит за то, что она сделала. Эльвира умерла. Я не могу… я никогда этого не прощу. Моя мать знает правду о Papá, и я никогда не перестану искать его. Пока я жива. Мою мать нужно остановить, и это сделаю я.

– Но… – начал мой дядя.

– Она, вероятно, ищет другую гробницу, другие артефакты. Алхимические документы, – перебила я. – Ты сам это сказал. Кто знает, сколько еще людей пострадают от ее действий? Кого еще она убьет? Ты хочешь, чтобы это осталось на твоей совести? Я точно не хочу.

– Хорошо, тогда оставайся, – ответил Tío Рикардо с прежней холодностью. – Я не знаю, где ты будешь жить, но если хочешь, можешь оставаться в Египте.

Я растерянно уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду? Я останусь в «Шепердсе». Вместе с тобой.

– В каком номере? На какие деньги?

Гнев закипел в моей крови. Мой голос задрожал.

– На свои деньги. Я получила наследство, не так ли? У меня должно быть достаточно денег, чтобы купить целое королевство. Наверняка у меня найдутся средства, чтобы обеспечить себе постоянное проживание в отеле.

Уит перевел взгляд с Tío Рикардо на меня, и глубокие морщины прорезали его лоб.

– Королевство?

– Инес, – произнес дядя мрачно, – твои деньги принадлежат мне, пока ты не выйдешь замуж.

Я моргнула, уверенная, что ослышалась.

– Ты помнишь свое первое письмо, которое ты мне прислал?

– Конечно, помню, – рявкнул он.

– Ты разрешил мне распоряжаться своим состоянием. Это были твои собственные слова, или ты снова солгал мне?

Его глаза яростно сверкнули.

– Я сказал, что ты можешь получать карманные деньги. Кроме того, это было до того, как ты влезла в мои дела…

– Влезла?

– До того, как ты самым глупым образом подвергла свою жизнь опасности, до того, как я узнал, насколько плохо ты разбираешься в людях. Ты доверилась преступникам, безрассудно поставила под угрозу свою жизнь, чуть не утонула в Ниле. Ты заставила меня многое пережить, сама пережила многое. Возвращайся домой, Инес.

Я резко вдохнула.

– Tío…

– Без денег ты не продержишься в чужой стране, Инес, – неумолимо сказал он. – Я не позволю тебе разрушить свою жизнь.

Уит

Когда мы вернулись в «Шепердс», телеграмма уже ждала меня. Не от того человека, от которого я ожидал. Она никогда раньше мне не писала. Ни разу. Я не ожидал, что она вычеркнет меня из своей жизни. Но она это сделала. Полностью.

Будь я проклят.

Я сидел в трансе на балконе своего тесного гостиничного номера, глядя на оживленную улицу внизу, но на самом деле не видя ее. Поднялся шум, знакомый, но неясный, мой разум уже затуманился. Я подумал, что виной тому виски. Я покосился на бутылку, и этикетка мелькнула перед глазами.

Верно. Виски.

У меня в горле словно пожар вспыхнул. Я не прекращал пить, пока не впал в забвение. Потому что все еще слишком отчетливо видел лицо Инес в своем воображении. Все еще помнил вкус ее губ.

Было ошибкой целовать ее.

Что, если мой план не сработает? Страх, словно кислота, подкатил к горлу. Я бросился к туалету в своей комнате, и меня вырвало. Прополоскав рот, я, спотыкаясь, вернулся к узкому письменному столу в своей комнате, размышляя о выборе и о том, что у меня его не было.

Я остался в Египте ради иллюзии независимости. Искал что-то, что могло бы изменить мою судьбу. Но все это время я искал не там. В глубине души я знал, что время вышло. Мои родители щелкнули пальцами, ожидая послушания. И я подчинился, потому что они знали мою слабость.

Мое время истекло, и теперь долг снова звал меня домой.

Возле моего локтя лежал чистый лист бумаги. Суровый и безотлагательный. Я снова подумал о своем плане: он может