Тайны старого дома - Ульяна Каршева

Но долго думать на эту тему не могла. Пока убиралась, другая тема заслонила все мысли о бесящем всех в бараке Савелии.

Мысли о том, что, впервые увидев Николая, она решила, что он симпатичный. А теперь ей говорят, что она симпатична ему. Попробовать сегодня посмотреть, насколько она ему симпатична? Вечер-то снова ожидается сухой. Она приведёт детей к бараку, как вчера, а сама сядет на ту скамью…

А потом села работать, и все легкомысленные размышления разлетелись в стороны перед строгими таблицами и цифрами.

И — да. Вечер прошёл именно так, как Нина задумала. И по коротким, но ощутимо заинтересованным взглядам Николая на себя в общем разговоре всех собравшихся провести вечернее время на дворовой скамье она себе подтвердила свои размышления.

Придя домой с детьми и разогревая ужин для них, она, скептически по отношению к себе, мысленно спросила: «И что из того? Я бездомная, обременённая детьми, прячущаяся от мужа, который пока ещё не превратился в алкаша-размазню, как Савелий, но до сих пор страшен… И — мужчина, крепко стоящий на ногах, видимо — богатый, ну, более или менее богатый, если иметь в виду, что у него квартира. Зачем ему разведёнка с двойным прицепом? Глупости, Нинка… И хватит ими заниматься — то есть думать о них. — И передразнила слегка скрипучий голос Гришиной бабушки: — Придумала тоже — симпатичного поймать, когда на него все здешние бабы да девки заглядываются!»

Ночью она проснулась за пять минут до полуночи, как и решила ранее. Взяла себя за шиворот и подтащила к окну, обозлённо думая о том, что надо бы именно сейчас избавиться хоть от одной проблемы. Отошла на минуту — выключить ночник. И вернулась к окну. Сидела долго, следя за световыми следами от машин на дороге внизу. Пару раз проходили мимо окна жильцы, возвращавшиеся, а то и уходящие в третью смену — знала она о таких. Когда опомнилась и снова отошла — на этот раз взглянуть на часы, обнаружила, что время к двум… «Ничего себе… — ошалело подумала она. — Сижу, жду, а Матрёны нет. Почему? Или ей надоело всё, и она снова решила охотиться только на незащищённых? Странно всё это… — И тут же печально ухмыльнулась. — Как будто сами призраки не странны…»

В четверг с утра по радио обещали возможные дожди и похолодание. С неожиданной для себя грустью Нина подумала, что сидения на скамье теперь прикроются и придётся долго ждать хорошей погоды, чтобы собраться там снова и так славно поболтать обо всём на свете.

Но повезло. Может, в каком другом районе города дожди и прошли, но здесь, на окраине, мрачные и затемнившие небо до вечернего света тучи только погрозились неохотно и ушли. Сидели на скамье, как обычно, посматривали на небо, охали, ахали. Но только ветер поднялся — было таких несколько минут. Домой зашли — темнотища! Из-за туч… А дождя так и не дождались. Спать легли, слушая настолько сильный ветер, что по сучьям и ветвям пока что безлиственных деревьев подвывал.

Без пяти двенадцать Нина проснулась, как штык! Даже не «заказывала» себе побудку, но проснулась вовремя. Тут же, помня предыдущую ночь, вынула из розетки ночник и подошла к окну.

Сидела при окне с полчаса. На всякий случай взяла с собой будильник. Хотя сначала решила взять мобильный и смотреть на него. Но телефон — это свет, мелькающий в темноте комнаты, а Нине не хотелось, чтобы кто-то видел, что в её комнате не спят.

Так и не дождавшись появления хотя бы смутных теней, сама смутно думая о том, что, возможно, история с призраком Матрёны закончилась, она воткнула ночник в розетку и поплелась к дивану.

Утром проснулись в той же темноте. Хуже — в грохоте ливня. А ещё хуже — ливня, который мотался под напором бешеного ветра. Проснулась первой Нина — и очень рано: не было и шести. Но ураганное шлёпанье дождевой воды в окно доставало даже при условии, что окно закрыто покрывалами. А потом, когда сонно подумала, что ничего страшного не происходит, что дети даже не проснулись от шума за окном и в окно, а значит — можно доспать, её внимание привлекли странные звуки внутри комнаты. Она вздохнула и с мобильником в руках пошла смотреть, что происходит.

Через минуту она, быстро поставив на диван чуть подмоченную коробку котят и всё, что могло вымокнуть, будучи на полу, суматошно кидала под подоконник все тряпки, какие только нашла. Даже те, которые намеревалась стирать. Постельное бельё, например.

Углы сырые. Нет, ей объяснили, что углы комнат по зиме замерзают у многих — причём скапливавшаяся там влага за морозные месяцы обычно превращалась в толстый слой льда. Но чтобы с подоконника во время дождей так могло лить — она даже не подозревала.

— Хоть бы предупредили… — прошептала она, выжимая очередную тряпку в мусорное ведро.

Дети и их котята не проснулись даже от громового грохота, не то что от бьющей в ведро воды с тряпок. Нина специально несколько раз подходила, а то и подбегала к ним, временами перепуганная: не проснулись?! Почему?! Однажды даже заподозрила, что призраки ворвались в комнату и что-то такое страшное сделали с детьми. Немного успокоилась, когда в очередной раз склонилась над Анютой, машинально погладив Плюшку, спящую на руке дочери, а девочка, не открывая глаз, сонно выговорила:

— Мамочка, я ещё чуть-чуть посплю, ладно?

Постояв немного возле кроватки дочери, пока новая водно-тряпочная работа снова не позвала, Нина вспомнила вчерашний вечер; вспомнила, с каким трудом будила детей вчера-позавчера — детей, набегавшихся, наигравшихся так, как в городе не играли, и начала успокаиваться. Пусть спят. Это не призраки на них влияют.

К просветлевшему серому утру ветер начал спадать, а ливень хоть и продолжал лупить по земле, больше в окно не бил… Нина, протерев очередную мокреть с пола, свалилась на диван и застыла взглядом на ночнике. Хмыкнула. Ну-ну… Повеселилась, посоревновалась, кто кого опередит: вода её — или она воду. Время — полшестого. И? Чем заняться? Или поставить будильник на мобильном и снова лечь?

И новая мысль: а если через минуту-другую снова поднимется ветер? А ливень не захочет перестать?

Она посмотрела в сторону мусорного ведра. Полное. Выйти в это время на улицу? Под ливень?.. Она посидела, глядя в окно, с которого сняла покрывала. И приглушённо захихикала, удерживаясь от громкого смеха: открыть раму — и