Тайны старого дома - Ульяна Каршева

— Иду, конечно, — улыбчиво ответила Марья Егоровна. — Кто ж меня до работы ещё добросит, как не сын!

И, в очередной раз улыбнувшись Нине, побежала следом за Николаем.

С детьми в общем коридоре Нина сидела недолго. Успели поиграть в одну из самых тихих игр — в жмурки. Потом посидели, обмениваясь загадками. А потом и няня Галюшка появилась. Снимая плащ, с жаром рассказала, как вроде и оделась на пасмурную погоду, даже сапоги вытащила, припрятанные на дождь, но вот с тропкой не повезло: мало того — грязь на ней, так ещё и скользкая оказалась.

Нина, еле удерживая улыбку, слушала её и смотрела на детей. Те при первом же появлении любимой няни забыли о «её сменщице» и тут же бросились к ней, цепляясь за неё и даже мешая снимать верхнюю одежду. А уж слушали её оправдания так, словно она прибежала рассказать им новую сказку. Впрочем, заслушаться няню Галюшку немудрено: она говорила, как будто выпевала слова, причитая… В любом случае, прибежала она вовремя — для Нины. Девять. Ещё полчаса — и надо с головой погружаться в работу. Так что Нина горячо поблагодарила её за приход и смылась в свою комнату.

Успела выпить чашку кофе и погрузилась в работу.

Дверь она не стала открывать, как предложила Марья Егоровна. Сквозняк в помещении устраивать хорошо, если дома никого. А здесь от гуляющих по комнате мелких волн воздуха легко можно простудиться, особенно если учесть, что через открытую форточку врываются и капли дождя. Тот всё никак не прекращался. А форточку закрыть — в комнате слишком душно, дышать нечем.

Устроилась на диване, подтащив к нему торшер. Сидеть за столом уж точно не хотелось, глядя на серое от дождя уличное пространство за окном. Лучше смотреть в стену.

Для начала ей привычно выдали кучу сведений, затем она обговорила общий объём работы на сегодня. Уверившись, что основную работу успеет выполнить раньше, чем обычно, Нина углубилась в расчёты и заполнение таблиц. Лишь раз улыбнулась, забыв о деловом настрое. Вспомнилось: Николай работает в частной бригаде, которая занимается ремонтом квартир; она сама — одна из ведущих учёт на складе строительной фирмы. Почти коллеги. Более полно размышлять о постороннем не стала, помня, что директор её фирмы буквально облагодетельствовал её, оставив в штате и предложив удалёнку. А значит, надо быть благодарной — то есть усердной.

Машинально заполняя таблицы и сосредоточенно сверяясь со скинутыми данными по складским материалам, Нина внезапно замерла: по экрану ноутбука резко пошли искажения. Как будто кто-то изнутри принялся стремительно зачёркивать только что заполненную ею таблицу.

Испугалась не хило — и не того, что неожиданно, а из-за иного: таблицу готовила почти полтора часа. Если полетит к чёрту…

Экран успокоился.

Пришедшая в себя Нина быстро переслала таблицу на свой электронный адрес… Пальцы дрожали. Но сама она выдохнула, что сумела без проблем выслать работу, и тут же решила отправлять туда же даже хоть сколько-нибудь заполненные таблицы, лишь бы не потерять проделанную работу.

Потом-то легко убрать лишнее.

Снова приступая к работе, обдумывала неприятную мысль: что-то с ноутбуком? Если это так, дело плохо — для удалёнки… Но минут через десять с недоумением уставилась на экран. Ждала, ждала новых зигзагов по ноуту, а всё тихо и спокойно.

Она поддалась этому спокойствию и погнала пополнять следующую таблицу — в темпе и в азарте закончить её до нежелания ноутбука работать. А сердце всё же вздрагивало: вот-вот экран снова замигает!

Обошлось. Но…

Когда, испытывая облегчение, она спокойно отправила вторую готовую таблицу себе на почту и начала присматриваться к третьей, взял и погас торшер.

Тупо похлопала на него глазами. Медленно отложила ноутбук в сторону и встала с дивана. Проверила под абажуром, что там. Лампочка не перегорела, о чём сначала Нина подумала. Может, из розетки шнур нечаянно вытянула? Вон, как она этот торшер тащила, дотягивая до дивана… Присела на корточки перед стеной с розеткой. Нет. Штепсельная вилка плотно сидит в гнезде розетки.

И чуть не упала с корточек, когда за спиной снова разгорелся яркий (с пола-то! Снизу вверх-то!) свет торшеровой лампочки.

Поднялась и подошла к дивану. Оглянулась на окно: нет, без торшера ей не поработать… Неизвестно, как другие, но Нина без верхнего света, в темноте, пусть и условной, сидеть перед ноутбуком не могла. На глаза раздражающе действовал контраст между сумраком в помещении и ограниченным светом ноута. Да и клавиатура не видна… Торшер, вообще-то, старый — вспомнилось. Может, контакты там какие-нибудь разошлись? Нина в электрике не разбиралась, а потому туманно представляла себе, что там и как.

Только села на диван, только потянулась за ноутбуком, как торшер резко взбесился и нервно замигал лампочкой.

Встала с дивана, шагу не успела ступить — лампочка вновь успокоилась.

На всякий случай вышла в коридор. В общий не пошла, чтобы не мешать там няне Галюшке и детишкам. Шагнула наоборот — в темноту коридорного тупика. И прислушалась. В следующей после Ларкиной комнате в это время обычно оживал телевизор: на обед прибегал Матвей — хозяйственный мужик из тех, кто помогал втаскивать в комнату Нины мебель с общего балкона. У него была привычка — во время обеда он включал телевизор, ел и слушал новости.

На ней джемперок тёмно-серого цвета и синие джинсы. Так что она не боялась прислониться ухом к двери в комнату Матвея и прислушаться — никто из общего коридора её здесь, в полутьме, не разглядит… За дверью и впрямь негромко бормотал телевизор.

Нина подняла было руку постучать — и опустила. Он и так прибежал только поесть, чуть-чуть отдохнуть и бежать назад, на работу. Если она постучит и объяснит, что в её комнате что-то неладно, ему придётся идти к ней и, вместо обеда, заниматься осмотром и ремонтом электрики. Она покачала головой. Нет. Беспокоить Матвея она не будет. Ведь скоро обещал прийти помочь с окном Николай. А пока она займётся готовкой. Скоро двенадцать, и няня Галюшка отпустит детей обедать.

Согласившись с собой в этом решении, Нина вернулась в комнату. Поставила ноутбук на стол и побрела в кухоньку, планируя обед…

— Ш-шш…

Мороз по спине, а уж подпрыгнула так, что еле на ногах удержалась.

Первый взгляд — на окно. Приходя в себя от внезапного и странного шипения, она уже придумала, что снова поднялся ветер и бросил в окно