Писец войска - Олег Мамин

К счастью для моей психики, уже давно, это не подготовка к общению со мной.

Так вот, я начертил им схемы печей и мехов, а они всё сделали сами. Я только иногда приходил к ним с проверкой, мы немного обсуждали трудности, чертя палочкой по земле, и смекалистые работники продолжали трудиться.

Любопытно, что они сразу же подхватили мою манеру чертить. По стандартам начертательной геометрии будущего. Мне всегда казалось странным, что очень долго не могли додуматься до таких простых, интуитивно понятных вещей.

Древнеегипетский чертёж — это рисунок, на котором часть элементов в одной проекции, часть в другой. Совсем как их канон в настенной живописи. Это даже не эскиз, не план, а… Не знаю что. Вдохновение для художников-примитивистов?

Поняли что разрезы условны, что штриховкой я обозначил эту условность. Что пунктиром показываю невидимую линию.

В общем, сработались мы с ними.

Тем более, что всё, кроме информационного обеспечения взял на себя Мерикара. И строительство мастерской со всем оборудованием и инструментами, и добычу руды — всё курировал человек от него.

А вот жрецы-медики доставили хлопот.

Переговоры с Анкетсат я делегировал Анхесенамону, и он с одной стороны вроде бы преуспел. Привёл троих, как я и заказывал.

Несчастья на тренировках случаются нередко, так что быстро они показали свою квалификацию. Действительно могут оказывать помощь. Только вот беда: не хотят делиться с воинами знаниями. Ни с кем не хотят делиться.

Мы же задумывали так, что в каждом десятке будет один с аптечкой, а первую помощь вообще любой должен уметь оказать. Это только так кажется, что все интуитивно понимают, как пережать рану, что делать при ушибе и переломе.

Контингент у нас такой, что некоторые путают с какой стороны дышать. Правда, в какую дырку жрать — ни один не ошибся. По крайней мере я не видел.

Анхесенамон и орал на жрецов, и угрожал, и через Анкетсат на них пытался давить. Ничего не помогло. Разве что пытку не попробовали. Да мы и не очень-то пытались — уже наступили на эти грабли с теми, кто в крепости служит.

Впрочем, те показали как шину накладывать, да и то только потому, что делали это прилюдно: когда штурм репетировали, один боец упал с лестницы и слегка поломался. Так-то много кто падал, но остальные как-то ухитрились отделаться ушибами.

В общем, пришлось мне обучать новобранцев первой помощи — большего-то я и не знаю. Рассаживали вокруг меня примерно по двести человек, и я читал короткую лекцию примерно на час, показывая основы помощи на наказанном за проступки в дисциплине. После этого, кстати, нарушителей изрядно уменьшилось.

Люди боятся, когда на них показывают травмы. Для примитивного синкретического сознания сказать: «Представьте, что у рука сломана», — это всё равно, что проклясть на перелом.

К сожалению для Анхесенамона как командира и к счастью для меня как лектора, «пособия» всегда имелись.

Так-то это не сложно, я же ничего сверх меры не говорил. Сказал пару слов о гигиене в понятных местным терминах «демонов» и «порчи» (злые духи поноса боятся кипячения и фильтрации!), пару слов о травмах: вправление вывихов, обработка ран, наложение шины. Посыл всё тот же, что и в будущем: ваша задача не лечить, а чтобы пострадавший дожил до прибытия специалистов.

Лекарям только эти слова и понравились в моей лекции. Остальное они расценивали как раскрытие их профессиональных секретов. Кстати, присутствовали на всех лекциях. Уж не знаю, с какой целью. Армия не маленькая, приходилось делить на группы, чтобы не орать, так что их было много, я даже не считал, сколько. Больше десятка, это точно.

Только углублённый спецкурс для носящих аптечку читал трижды — три группы «санитаров» примерно по семьдесят человек меня слушали.

Опять же, непонятно к сожалению или к счастью, возможность потренироваться предоставлялась чуть ли не ежедневно. До всех командиров доведено, что на первых порах оказывать первую помощь нужно совместно и, комментируя, кто что запомнил — говорить вслух.

Когда появился дёготь как побочный продукт от пережигания угля, принялся делать мази для ран. Мешали смеси поядрёнее вместе с медиками крепости. С Секхетьенанахом у нас отношения уже более-менее наладились, так что никаких капризов с их стороны не было. Наоборот, живо участвовали все. Канон каноном, традиция традицией, а эксперименты любят все. Особенно когда всю ответственность берёт на себя отмеченный богом Тотом, изобретателем медицины.

Единственной отдушиной было то, что я сплавал к деду. Хотел с ним обсудить особенности войны в Нубии. Так-то в городе есть и другие ветераны, тот же Мерикара знает немало. Я просто воспользовался служебным положением, чтобы отдохнуть том, где меня точно не будут дёргать по мелочам, а заодно навестить места, по которым почему-то начал скучать.

Когда жил в той деревне, скучал по будущему. Сейчас тоже, конечно, но всё-таки отчего-то больше по второй родине из этого мира.

Главное достижение от путешествия это не беседы с дедом, а то, что убедился, что крылья, обнимающие меня — не ангельские и не Тота. Это Сехмет.

Не спрашивайте почему так, просто понял и всё. По мере того, как лодка приближалась к родным местам, объятия становились всё ощутимее, едва ли не чувствовал перья на физическом уровне.

Специально спросил у сопровождающих, не ощущают ли они чего-то необычного. Охранники (такого важного гуся, как я, без охраны никуда не отпускают) переглянулись и глупо уставились на меня.

— Вода пахнет свежее, чем у Элефантины, — неуверенно сказал один.

— Дымком тянет оттуда, — подхватил другой. Он указал в сторону деревни. До неё в самом деле оставалось недалеко. Мы плыли не ночью, так что места я узнавал.

— Рыбой воняет, — третий сморщил нос.

Словом, это только моё покровительство. Никого больше оно не касается.

Особого ликования моё появление не вызвало. Кроме деда, который пустил скупую слезу, кажется, что остальные меня позабыли. Смотрели как на заезжего большого господина, чиновника, который приехал порыться в их амбарах.

Я помню эти взгляды. Так смотрели на сборщиков податей.

Неприятно.

Надеялся, что хоть кто-то да порадуется моему карьерному росту.

Надолго задерживаться я не мог, так что никак и не старался повлиять на отношение к себе. Провёл время исключительно за беседой с дедом.

Он начал с того, что повёл в мастерскую по изготовлению листов папируса. До сих пор работает, и надо сказать, отлично получается. Я взял себе несколько листочков, оставив