Странница - Илья Георгиевич Шаблинский

Она все еще ждала ответа на свой вопрос, и Корнею было слегка неловко за всю притихшую, напрягшуюся, тяжко молчащую компанию. Эльжбетины пересказы Евангелия были монотонны и по-житейски ясны — без умствований и подтекстов. Ответ на любой вопрос требовал лишь примерного воспроизведения того, что было сказано десятью — пятнадцатью минутами раньше. Уровень данного учебного процесса Велес отнес бы к пятому классу средней школы. Так оно, наверное, и нужно было — с учетом будничной умотанности аудитории.

Дождавшись момента, когда скользящий взгляд Эльжбеты достиг его угла, он вскинул руку. Обычно он отвечать не лез, но тут чувствовал смысл. Во-первых, опоздал, во-вторых, рассчитывал на короткий разговор с ней после.

— В те времена иудеи старались не общаться с самарянами, считали их идолопоклонниками и вообще… народом отсталым. — Корней улыбнулся снисходительно. — Иисус хотел показать, что считает эти различия несущественными и что всякий народ может рассчитывать на любовь Божью… Вот.

Он отметил, что молодожены и армянская девушка Карина смотрят на него с любопытством.

По истечении условленного часа публика зашевелилась, а Эльжбета попросила адресовать ей скопившиеся вопросы. Корнею пришлось еще ждать — тетки с блокнотами спрашивали всякую дребедень: типа как креститься при входе в храм, как реагировать на хеллоуин и т. п. Пока он проталкивался из своего угла, его опередил кряжистый усатый отец семейства, обычно томившийся подле жены и на первое занятие заявившийся с бойким десятилетним сынишкой (у которого в кармане оказался живой хомяк).

— Сестра, — позвал мужчина сипло.

Эльжбета обратила к нему бледное лицо, охотно улыбнувшись вялым ртом. Папаша маленького озорника помялся и тихо поинтересовался, как нынешняя церковь определяет роль средневековой инквизиции.

— Но, дорогой, — Эльжбета произнесла с некоторой растерянностью, ей все же не всегда хватало русских слов, — ведь папа сказал, что сожалеет о тех, кто были… ну, без вины. Вот. Он сказал… А потом, это ведь было другое время… И я читала многих авторов, которые думают, может, тогда так было надо…

Корней сунулся поверх плеча усатого:

— Вы имеете в виду «охоту на ведьм»?

Эльжбета перевела на него спокойный выцветший взгляд.

— Дорогой, ну да, охота на ведьм — это плохо звучит, но, как сказал один писатель, это плохо, да, но если мы точно знаем, что ведьм нет и не было… Так.

— Точно! — хихикнул, усатый радостно и отошел.

Корней посмотрел ему вслед и наклонился чуть ближе:

— Я бы хотел кое-что порасспросить… Вот на эту тему.

— О, — сказала Эльжбета, — я не этот… не эксперт. Будете в следующую субботу? Да? Задержитесь на час. Придет такой человек — Георгий Савицкий. Он пишет в католическую энциклопедию. Познакомить вас?

27

Спрашивается — может ли быть эффективен совместный труд людей, различающихся темпераментами, склонностями, взглядами на жизнь? Оказывается — замечательно может.

Они уже почти полтора часа сидели и ждали в салоне серой неприметной «мазды»: Антон — за рулем, помощник Володя Линько — рядом с ним на переднем сиденье. Это была привычная ситуация. Пока Антон, положив руки на руль, угрюмо всматривался в экран мобильного телефона, Линько негромко, но непрерывно и бурливо бубнил. Текст был о двух подружках, из коих одна числила себя невестой Линько. Он, однако, каким-то образом ухитрялся обслуживать обеих. Свою сущность ловеласа и проныры невидный, широкий, кругловатый, с лысинкой на макушке Вова успешно скрывал. В свободное от соблазнов время он охотно рассуждал о пикантности своего положения и о несхожести подруг, склоняясь все же к преимуществам невесты. В комплекции лучшей подруги ощутим был известный перебор, вызывавший его иронию:

— Нет, ну ты посуди! В ней же килограмм восемьдесят будет! Сечешь?! Как сверху сядет, так конец света. Бомба!

— Да сам-то ты, — пробормотал Антон, вглядываясь в окно, — тот еще кабан… Зачем же ты ее окучиваешь, если бомба?

— Мышь копны не боится, — бодро и не очень к месту ответил Линько.

— Вы сами себе противоречите, Вольдемар, — мягко заметил Антон и жестом показал, что хватит. Увлекаться беседой не следовало.

Он в принципе давно бы прервался и перекрыл Вовин поток, да ожидание уж слишком затягивалось. Антон был немногословный флегматик, холодноватый и сдержанный на вид, всегда собранный и чуткий — соответствующий образу частного сыскаря почти идеально. Он, казалось, мог ждать в засаде вечно. Он мог провести там полжизни. Он был на восемь лет старше двадцатисемилетнего Линько, давно и удачно женат. Вова же, напротив, никогда не мог долго удерживать в себе кипучих жизненных сил, а равно и слов. После тягостного бдения он должен был поболтать — пустить фонтан, как кит, поднявшийся из глубин к поверх ности. Блудливый треп вовсе не ослаблял его природных охотничьих рефлексов. Антон это ценил.

— …Она и говорит, — спустя пять минут, продолжил Вова, — мол, чего у тебя такая ранняя лысина? Нормально, в натуре? А я говорю, какая лысина, это связь с космосом, Пенелопа! А она и говорит… Оба! Командир, справа к подъезду двое.

— Вижу, — сказал Антон.

Их машина стояла в темноватом углу обширного четырехугольного двора, обозначенного грязно-белыми стенами трех двенадцатиэтажных панельных домов и изгородью автостоянки. По периметру четырехугольника, освещая его изнутри розоватым светом, тянулась цепочка фонарей. Угол, облюбованный сыщиками, был отмечен перегоревшим светильником. В двух шагах под декоративным жестяным навесом умещались мусорные баки.

— Отбой, — констатировал Линько, — это бомж с бомжихой.

В десятке метров от их машины дорогу пересекли мужская и женская фигуры. Мужчина был в грязной куртке из болоньи, женщина — в длинном зимнем пальто, но с голыми ногами в домашних тапочках. Она влекла за собой на поводке большую пушистую собаку. Пока мужик рылся в мусорном баке, женщина с псиной почтительно ждали, переминаясь.

— Ну-ну, — заметил Линько, оценивая взглядом все трио, — в зоопарк ходить не надо.

— Час сорок уже она там, — сказал Антон. — Мне кажется, забурилась. Придется идти, а?

Они высиживали девятиклассницу Вику Кочнову. Задача заключалась в том, чтобы имитировать ее задержание и, зафиксировав хранение ею известного (небольшого) количества запрещенного вещества, побудить к показаниям. В данном случае они работали на клиента, на Корнея Велеса. Вика должна была рассказать все, что знала о его падчерице — своей однокласснице Майе. Удачная попытка шантажа одноклассницы коренилась в какой-то темной истории. Сама Вика в этой связи особой симпатии не вызывала, говоря очень мягко. Мстить ей и ее бандитам-оболтусам Корней не собирался. Но припугнуть ее, наверное, стоило. По-другому подобраться к тайне, похоже, не получалось.

Несносную Вику следовало, конечно, брать двумя часами раньше, когда она около девяти вечера