100 легенд Токийского кафе призраков - Джулиан Седжвик

Хироси толкнул Сато-сан локтем:

– Может, попробуем добежать до дома?

– В пятьдесят четвертом было хуже. Ничего, пережил. Посплю-ка…

Мигающую лампу окружал ореол слабого света, и в его сиянии дрожь стен казалась еще сильнее. Однако, несмотря ни на что, присутствие Сато-сан обнадежило Хироси настолько, что он забылся беспокойным сном, в котором ему привиделась буря, превратившаяся в бушующее море, а его самого в компании двух детей бросало на крошечной деревянной лодке по огромным, словно горы, волнам. Потом Хироси стало тепло и уютно. Он устроился у ярко пылающего очага, по рукам и ногам разлился жар…

Бах!

Бах! Бах!

Хироси резко проснулся.

Кажется, кто-то стучал в дверь? Может, спасатели? Но во сне он так окоченел, что, как ни силился, не мог выдавить из себя ни звука. «Обморожение, – испуганно подумал Хироси. – Я же ни ног ни рук не чувствую!» В дверь снова принялись долбить – еще громче.

Титаническим усилием Хироси повернул голову в сторону Сато-сан.

– Босс, тут кто-то… – еле выговорил парень, но, видимо, снова провалился в сон, потому что его поглотила чернота.

* * *

Следующим, что Хироси помнил, была распахнувшаяся дверь и залившее хижину странное голубое мерцание.

Над Сато-сан склонилась самая красивая и вместе с тем самая ужасающая женщина, какую Хироси когда-либо видел. Ее снежно-белые длинные волосы спадали с плеч, а по кимоно струился синий узор, обвивая высокую стройную фигуру. Едва красавица повернулась к Хироси настолько, что можно было разглядеть ее лицо, все мысли покинули парня. Такой белой кожи он еще никогда не видел. Глаза незнакомки сверкали, а огромные бездонные зрачки смотрели прямо на Хироси. Завороженный парень наблюдал, как красавица прикладывает палец к темным губам, медленно поворачивается обратно к Сато-сан, все еще не пробудившемуся от странной дремы, и склоняется над ним, будто собираясь поцеловать. Вот только вместо этого она надула губы, дыхнула, и из ее рта вылетело облачко серебристо-белого тумана, окутавшее лицо и грудь мужчины. Когда красавица отстранилась, глаза Хироси распахнулись от удивления: Сато покрыл толстый слой инея. Веки, усы, щеки, волосы – все было усыпано кристаллами льда.

Женщина повернулась к Хироси и поплыла к нему сквозь темноту – ближе, ближе…

Парня одолел то ли страх, то ли холод, и перед глазами опять потемнело. Но, оказавшись на самой грани этой пустоты, Хироси услышал (наяву или во сне), как незнакомка шепчет ему на ухо:

– И тебя бы уби-и-и-ить, Хироси-и-и-и… Но не могу. Ты так мо-о-о-о-о-лод, очень молод. Тебя ждет прекрасная жизнь, так что на этот раз оставлю тебя в живых, хоть ты меня и видел. Если расскажешь хоть одной живой душе о том, что сегодня случилось, я вернусь и все у тебя отберу. Все и всех. Понял?..

Больше парень ничего не видел и не слышал. Только чувствовал странное тепло, какое бывает при смертельно сильном обморожении.

* * *

Когда спасатели нашли Хироси и Сато-сан на следующее утро, парень все еще был жив, но серьезно переохладился. Он с трудом открыл глаза, пробормотал что-то о женщине и снова потерял сознание.

А бедный Сато-сан закоченел насмерть. В медицинском заключении причиной гибели указали сердечный приступ. Вероятно, от резкого перепада температур.

Хироси быстро восстановился, но о событиях того вечера, кроме того, как он вместе с Сато-сан зашел в домик, ничего вспомнить не мог. Все твердили, что ему повезло выжить, что буря всех застала врасплох, что не стоит себя винить. В конце концов, сказала мать Хироси, выяснилось же, что Сато-сан не предупредил начальство о проблемах с сердцем…

Однако сам парень все равно тяготился размышлениями, а не мог ли он как-то помочь. Хироси преследовал сон о тех последних мгновениях. Ему тогда привиделось что-то прекрасное и одновременно жуткое.

* * *

По весне монстры растаяли. Время продолжило свой ход.

Лишь изредка, холодными вечерами, на Хироси накатывало странное ощущение, стоило ему взглянуть на гору. Воспоминание об ужасающей красавице стерла гипотермия.

Хироси до сих пор с тоской думал о Сато-сан, а в остальном с ним все было в порядке. Парень возмужал: с каждой неделей работы его грудь и руки становились крепче. Местные девушки флиртовали с ним, и у него даже случилась парочка свиданий, но никто его так особо и не привлек.

В восемнадцатую зиму своей жизни Хироси повстречал Ханну.

Она была высокой немкой с собранными в конский хвост длинными светлыми волосами, а уголки ее губ всегда оставались чуть приподняты в улыбке. Ханна пару лет учила японский в университете, но отчислилась во время стажировки, вместо этого приехав поработать в горячий сезон: утром она была занята в ресторане одного из отелей, а днем – в центре для туристов. Девушка нравилась всем, даже Хироси мгновенно влюбился в нее по уши и начал придумывать поводы заглянуть к ней на работу.

– А, опять ты, – с улыбкой говорила Ханна. – Сколько же у тебя вопросов…

К большому неудовольствию местных девушек, Ханна быстро ответила парню взаимностью. Весной эти двое уже встречались. Немка осталась на курорте – теперь влюбленная парочка проводила все свободное время вместе, прогуливаясь за ручку по горным тропкам по пути к дому Хироси.

И мать парня, и даже его нелюдимый отец тепло приняли девушку сына.

– Кажется, я знаю тебя вечность, – вздохнул Хироси одним летним вечером. – Ну или мы будто когда-то давно встречались.

– Понимаю, – сказала Ханна. – Но нет. В Японию я приехала только в прошлом году.

Девушка повернулась к Хироси. В вечернем свете ее бледная кожа казалась безупречной. Ханна потянула за резинку и тряхнула головой, позволив волосам рассыпаться по плечам. Последние лучи солнца, подрагивая, пробивались сквозь сосновую сень над парой, и всего на мгновение Хироси проняла странная дрожь. Будто земля качнулась, едва заметно, но ощутимо сместившись под ногами.

– Ханна, ты никогда не говоришь о родных.

Та покачала головой:

– Когда-то они были мне дороги, но это не самая приятная история. Потому я и здесь.

– Но я даже не знаю, как правильно произносить твою фамилию…

– Шнеештурм, – тихо ответила Ханна.

– Сне-стор-мо, – повторил Хироси. – А что она значит?

– Ничего. – Девушка приложила палец к его губам. – Совсем ничего. Просто фамилия.

* * *

Пока Хироси не заговаривал о семье Ханны, она всегда оставалась веселой и доброй. Все вокруг твердили, что эти двое созданы друг для друга, и были правы: вскоре пара начала планировать свадьбу. Через год влюбленные поженились, оставшись жить в доме родителей Хироси, пока не подкопят