ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

– Насколько мне известно, у вас уже есть опыт работы в этой сфере?

– Совершенно верно, но мне не хотелось бы о нем вспоминать.

На этой фразе стоило бы перевести тему разговора и поговорить о чем-нибудь другом, но мое природное тугоумие снова сыграло со мной злую шутку, и я продолжил:

– Почему же? Вы не справлялись с должностными обязанностями? Кстати, какова была причина вашего увольнения?

В трубке на несколько секунд воцарилось молчание.

– Ты хочешь поговорить о моих предыдущих отношениях? – спросила Аля моментально изменившимся голосом. Он стал жестким, с металлическими нотками.

– Нет… – растерялся я от такой резкой смены интонации. – Просто я неудачно пошутил. Прости.

– А я бы на твоем месте поговорила, раз уж ты решил хоть и в шутку, но намекнуть мне о своих намерениях.

Я поморщился. В груди неприятно екнуло.

– Если ты сама хочешь мне о чем-то рассказать, то…

– Я уверена, что наш мир на девяносто девять процентов состоит из людей, которые не испытывают восторга от воспоминаний о бывших. И я из их числа. Поэтому спрашивай ты. Все, что тебе интересно. А я отвечу честно на все вопросы, чтобы больше никогда к ним не возвращаться.

Мне ничего не хотелось узнавать о ее прошлом опыте. Совсем. И более того, я не испытывал ни малейшего желания заставлять Алю испытывать дискомфорт, заставляя рассказывать мне о том, что ей, судя по всему, неприятно вспоминать.

– Аль, я не хочу. Не обижайся и не расценивай это как равнодушие к твоему прошлому, но мне не важно – с кем ты была до меня.

– Верю, – после недолгого молчания произнесла она.

– Вот и отлично. Давай уже закончим этот разговор.

– Хорошо, – неожиданно быстро согласилась Аля, – ты прав, разговоры о прошлом совсем неинтересны. Давай поговорим о настоящем. Филипп…

Она вздохнула и замолчала. За всю жизнь мне никто ни разу не сказал ничего хорошего после произнесения моего имени и долгой паузы, следующей за ним. И, как правило, чем дольше длилась пауза, тем неприятнее были слова после нее.

– Филипп, – повторила она мое имя, – мне нужно тебе кое-что сказать.

О, еще одна кандидатура в список «Топ-10 фраз, после которых хочется напиться».

– Аля, ответь мне всего на один вопрос, – взял я инициативу в свои руки.

– Да, задавай.

– Сегодня днем во время нашего разговора ты сказала кому-то, чтобы этот кто-то зашел в дом и что ты сейчас придешь. Это был… – я замешкался, пытаясь подобрать слово, – это был твой близкий человек, да?

– Самый близкий на свете.

– И это не кто-то из твоих родителей?

– Нет.

– Ясно, не продолжай. Теперь я хотя бы понял, куда ты иногда пропадала.

Нужно было что-то сказать напоследок и закончить разговор навсегда, но я не имел ни малейшего представления о том, как это сделать. Тем не менее я понимал, что завершить его нужно как можно быстрее, пока эта новость, плавающая где-то на поверхности моего сознания, не начнет тонуть и, погружаясь все глубже и глубже, не достигнет дна, окутавшись мутным коконом ила гнева и обиды. Не хотелось и скатываться в пафос к этим мерзопакостным: «ты меня многому научила» и «будь счастлива».

– Филипп, я понимаю, что нужно было давно тебе об этом сказать, но я почему-то боялась.

Бум. Всё… Кажется, я опоздал. Ил взметнулся вверх, взбаламутив воду. Меня понесло.

– Серьезно?! Боялась? А спать со мной ты не боялась?

– Филипп, сейчас ты можешь наговорить лишнего, а потом пожалеть об этом.

– Да что ты! И что будет? Твой парень приедет и настучит мне по голове? Пусть приезжает.

– Нет, он не приедет, – вздохнула она, – он слишком маленький. Сегодня ему исполнилось три года.

Вот это новости. Новости, которые мы заслужили. И что мне теперь делать с этой информацией? Как, вообще, на это реагировать?

– Аля, я ничего не понимаю. У тебя есть сын?

– Да.

– И ты боялась мне об этом сказать?

– Я не знала, как ты на это отреагируешь.

– А как… Откуда он взялся?

Да, это прозвучало грубо, но я не мог подобрать других слов. Я не раз был у Али дома и не видел там ни малейшего намека на присутствие в квартире еще кого-нибудь кроме нее. Мне не хотелось бы услышать историю о том, что она запирала его в шкафу, когда я приходил.

– Я его родила, Филипп, – раздраженно бросила Аля.

– А, так бы сразу и сказала, – кивнул я, – теперь все стало гораздо понятней.

– Я развелась с мужем, когда Артему исполнился год. Муж съехал от меня, и до двух лет мы жили с сыном на пособия и помощь родителей. Затем я отвезла его к ним в деревню и вышла на работу, потому что мне надоело тянуть деньги из карманов мамы и папы. А через полгода я встретила тебя. Наверное, мне нужно было сразу рассказать тебе об этом, но я очень боялась… – она вздохнула. – Через две недели я привезу его в город, он будет жить со мной и ходить в садик.

Аля замолчала, ожидая от меня реакции, но мне нечего было сказать. Я лежал на кровати и тупо смотрел в потолок. Сегодняшний день, а особенно его завершение, будто вымыл из головы все мысли. Я вдруг почувствовал сильнейшую усталость, мне захотелось закрыть глаза и не открывать их часов двадцать.

– Ты здесь, Филипп? – тихо произнесла Аля.

– Да, здесь, – я потер рукой переносицу. – Послушай… мне нужно переварить все это, обдумать. Давай мы с тобой завтра созвонимся, хорошо?

– Хорошо, – произнесла Аля, выдержав долгую паузу. – Да, ты прав, так будет лучше. Спокойной ночи, Филипп.

Я не успел ничего ответить – она сбросила вызов. Мне захотелось швырнуть телефон в окно или в стену, но вместо этого я просто выключил его и положил на пол.

Утреннее собрание жильцов, инсульт и кома Лужицкого, «недодрака» с Романовым – все это ушло на второй план. Сейчас меня волновало только одно – будущее моих отношений с Алей. Мне не хотелось кривить душой, уговаривая себя в том, что ничего ужасного не произошло. Нет, в мои планы не входила совместная жизнь с чужим ребенком. Я представлял свою жизнь несколько иначе.

Минут сорок я тщетно пытался уснуть, ворочаясь с боку на бок. Мысли не давали шанса уставшему мозгу хотя бы на время отключиться от реальности. Я оделся и вышел на улицу. На скамейке у подъезда сидел Коротков, что само по себе было странным, так как я думал, что он не умеет отходить от своей жены дальше