ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

– Филипп, я все понимаю, и ты все понимаешь. Мы с тобой взрослые люди. Правда же? Мы взрослые?

– Взрослые, – подтвердил я.

– Тогда давай пропустим этот разговор, в котором ты будешь меня убеждать в том, как ты мечтаешь познакомиться с моим сыном, а я буду делать вид, что верю тебе.

– Просто я хотел сказать, что…

– А еще ты не будешь вздыхать, хвататься за голову и говорить, что если бы я рассказала тебе о нем сразу, то все могло сложиться по-другому.

Именно это я и собирался сделать, но вместо этого лишь молча кивнул, соглашаясь с ее предложением.

– Знаешь, Филипп, – после недолгого молчания произнесла она, – ты очень дорог для меня. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты переступал через себя и делал что-то, чего тебе делать совсем не хочется. Да, я понимаю, что все это звучит и выглядит, как в дешевых сериалах, но это так. Для меня важно твое «Я» – настоящее, не искусственное, которое ломается, потому что «так надо». Ведь именно таким я тебя и полюбила.

Она вскинула на меня свои огромные глаза, будто испугавшись своих слов, а точнее – последнего слова. И только тогда я понял, что она никогда не произносила его по отношению ко мне до сегодняшнего дня.

– Я хотела сказать… Впрочем, это я и хотела сказать, что уж там…

– Может, все-таки познакомишь меня с ним?

– Нет, – решительно покачала она головой, – по крайней мере, не сейчас. Филипп, давай не будем устраивать фестивалей снисхождений? Ты же помнишь, о чем мы с тобой когда-то договорились? Мы говорим друг другу только правду.

– Конечно. А я и не пытаюсь тебя обмануть.

– Ты пытаешься обмануть себя. И ты это прекрасно понимаешь. Ты молодой парень, у тебя есть девушка, у вас все относительно хорошо. Ты даже пытаешься намекнуть ей на какой-то новый этап отношений, возможно даже, что думаешь о детях и прочих прелестях совместной жизни, а она вдруг вываливает на тебя свое прошлое, к тому же еще и говорит о том, что о детях можно не беспокоиться – уже есть. Вот он. Знакомься, заботься и относись как к своему родному. А еще забудь о всяческих свободах, ведь у тебя теперь есть ответственность. Вряд ли ты мечтал о таком развитии событий, правда же? Ну чего ты плечами пожимаешь? Так и есть, это факт.

Она внимательно посмотрела на меня, а затем положила свою ладонь на мою.

– Ты боишься показаться слабым, Филипп, я знаю. Но в этом нет слабости. Со мной ты можешь не бояться быть собой. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, и то, что ты не хочешь сейчас брать на себя эту ответственность – это нормально. Просто знай, что я тебя понимаю. Ты думаешь, что я посчитаю тебя никчемным мужчинкой? Нет, – она улыбнулась, – я не из числа этих самовлюбленных дурочек.

– Что же мы будем делать? – выдавил я из себя.

– Пить кофе.

– А потом?

– Жить дальше.

Она посмотрела на меня своим искристым взглядом, по которому я так соскучился. Он означал, что самая тяжелая часть разговора окончена, и передо мной снова та самая Аля, которую я знал до телефонного разговора.

– И как мы будем жить?

– Главное – не начать фотосинтезировать. Слушай, а если бы тебе пришлось быть овощем, каким бы ты стал?

– Аль…

– Ну хватит тебе уже. Давай учиться относиться к жизни проще. Так что? Огурцом? Баклажаном? Помидором?

– Редиской.

– Редиска – не овощ. Это корнеплод, наверное, хотя я не разбираюсь.

– Да не хочу я быть никаким овощем.

Она посмотрела на меня серьезным взглядом.

– Это правильный выбор.

Наверное, это только в фильмах и книгах главные герои всегда представляются мужественными, отважными, справедливыми, непоколебимыми и ответственными мужами. Но я не был супергероем, я был и остаюсь обычным человеком, которому свойственно ошибаться, бояться, сомневаться, вследствие чего делать иногда неправильный выбор, уходить с пути, прятаться от опасностей и ответственности. Да, это не красит меня, но я такой. Я – обычный человек со своими страхами. И с этим ничего не поделаешь. Как и многие другие люди, лежа в кровати перед сном я представляю себя тем самым киношным героем, мечтающим о подвиге, где я спасаю какого-нибудь человека от смерти, или становлюсь вдруг самым справедливым и ответственным человеком на земле. Я хочу таким стать, я верю в то, что когда-нибудь я сделаю что-то в своей жизни, что заставит меня гордиться собой, что даст мне повод в конце своей жизни подумать о том, что я прожил ее не зря. Я надеюсь, что когда-нибудь что-то подобное случится.

Но тогда этого не произошло.

Тогда я лишь посмотрел в глаза Али, пытаясь увидеть в них хоть каплю издевки и пренебрежения, которых я заслуживал. Лишь их отблеска для меня было бы достаточно, чтобы я встал и ушел терзаться и в очередной раз винить себя в том, что я такой трус. Но в ее глазах не было и намека на усмешку. Она смотрела на меня так, будто бы она действительно принимала меня таким, какой я есть.

– Ты кое о чем забыл, Филипп.

– О чем? – нахмурился я.

– Однажды ты проиграл мне одно желание. Помнишь?

– В парке?

– Именно, – кивнула она. – Ты же держишь свое слово? Придется его выполнить.

– Говори, – вздохнул я.

– Ты должен мне пообещать, что никогда, что бы ни случилось, ты не будешь делать ничего, чего тебе делать не хочется. Это мое желание.

За окном по тротуару сновали люди. Все они куда-то спешили. А мне не хотелось никуда идти. Прирос бы к этому стулу и сидел бы с Алей всю жизнь.

– Обещаю.

Мы молча пили кофе – кажется, мы сказали все, что было нужно, и любое слово оказалось бы лишним. Затем мы вышли из кафе, Аля прижалась ко мне, и мы долго стояли обнявшись.

– Все будет так, как должно быть, – прошептала она мне на ухо и ушла.

Я стоял и смотрел ей вслед. Перед моими глазами возникла картина, как я бегу за ней, останавливаю, кричу на всю улицу, что я люблю ее и мне плевать на все невзгоды, через которые придется пройти, ведь мы сделаем это вместе. Откуда-то с крыш срывается стая белых голубей, звучит музыка, проходящие мимо люди осыпают нас откуда-то взявшимися в их карманах лепестками роз… Но я проводил ее взглядом, пока она не скрылась за