Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

На моем лице появилась неискренняя улыбка.

– У карты могло быть и другое значение. Уверена, я просто неправильно ее трактовала. – Взяв сестру за руку, я потянула ее к массивной лестнице. – Пойдем?

Селин тяжело вздохнула.

– Надеюсь, хоть здесь мы будем в безопасности.

Да. Я тоже надеюсь.

* * *

Вся первая неделя пребывания в университете состояла из индивидуальных консультаций и внеклассных занятий, на которых я, конечно же, не особо хотела присутствовать. Мне хватало доктора Кэллоуэй, что всеми силами пыталась проникнуть в мой разум и достать оттуда самые извращенные, омерзительные, травмирующие воспоминания, чтобы «проработать их и навечно отпустить».

Только я знала, чтотакое никогда не получится отпустить.

В четверг мы впервые встретились с мистером Трентом.

– Меня зовут доктор Трент, – представился он, – и я буду проводить для вас групповые консультации. – Мужчина был высоким и статным, а еще питал особую любовь к классическим костюмам-тройкам. – Это место – ваша зона комфорта и безопасности. Когда вы приходите в мой кабинет, то можете быть уверены, что сказанное вами навсегда останется за этими дверьми. Здесь вас никто не осудит. Только примет и поддержит.

Когда мы с Селин вошли в помещение и заняли места в кругу, большая часть студентов никак на нас не отреагировала. Конечно, нашлась компания, которой мы не полюбились с первого дня: Риз, его девушка Ханна и их друзья. Будь мы в обычном университете, их бы прозвали королем и королевой бала, которые ненавидели всех, кто не подчинялся их правилам.

Ну, мы не подчинялись. Нас в принципе мало что волновало. Хоть Селин по сравнению со мной казалась послушной и беззаботной, мы пережили одно и то же. Никто не знал, как много в моей сестре тьмы, – даже мне порой становилось не по себе от ее тихой и обезоруживающей ненависти ко всему миру.

– Селин Эрлер?

Она подняла голову и мягко улыбнулась.

– Да?

– Расскажи нам, почему ты здесь.

Переглянувшись с Селин, я пожала плечами. Это не было тайной.

– После смерти родителей дядя и тетя взяли нас с сестрой на попечение, – медленно начала она, и я передернула плечами: воспоминания все еще причиняли боль. – Они всю жизнь посвятили вере в богиню Астрею и искренне считали, что нас послал к ним сам Дьявол. Иногда могли продержать нас в подвале прикованными к крестам несколько суток…

Рядом послышался чей-то удивленный вздох.

– Могли топить в освященной богиней воде. Могли избивать розгами, пока не прольется алая кровь. Знали бы вы, как они мечтали увидеть черную, чтобы у них была весомая причина покончить с нами. Только им не везло: всегда проливалась алая.

– Это напоминало сеанс экзорцизма, – тихо продолжила я, чувствуя, как на меня пялятся несколько десятков пар глаз. – Будто они пытались изгнать из нас демонов. Алая же кровь доказывала, что мы – люди.

Стоны боли.

Крики агонии.

Молитвы и плач сестры.

И так по кругу. Вот из чего состояла наша жизнь.

Эта история выделялась на фоне остальных. Риза отправили в Халлоу-Ридж за употребление наркотиков, у его девушки Ханны обнаружили пограничное расстройство личности, а их друзья промышляли воровством.

Нас же отправили сюда потому, что больше было некуда.

Правоохранительные органы не могли отдать нас в детский дом, так как нам было по девятнадцать лет, что противоречило законам Астреи. Родственников не осталось, а после просмотра камер видеонаблюдения из дома дяди и тети нас с Селин посчитали… не особо психически уравновешенными.

Конечно, после трех лет издевательств никто не останется чист разумом и душой.

– Эта история мне кое-что напоминает.

Весь класс повернулся на голос.

– В прошлом месяце в Ривенском лесу нашли останки одной из студенток.

Селин ударила меня локтем под ребра и подмигнула так энергично, будто у нее что-то защемило. Я закатила глаза, когда увидела двух вошедших в кабинет мужчин.

Я бы не решилась назвать их парнями: от них исходила такая могущественная, дажедревняя, сила, что каждый невольно опускал взгляд в пол. На мгновение мне показалось, что глаза одного из братьев – они были поразительно похожи – вспыхнули алым. Однако потом я заметила скользящие по залу блики солнца. Показалось. Лучи переплетались в их черных волосах и вырисовывали идеальные тела, на которые уже пускала слюни женская половина класса.

Чего греха таить, даже я не могла отвести от них глаз.

– Сэйнт, давайте не будем говорить об этом на моей консультации, – попросил их доктор. – Мы приходим сюда, чтобы освободиться и почувствовать себя в безопасности, а не наоборот.

Конечно. Другого имени у него и быть не могло.

Святой.

– По всему ее телу были вырезаны кресты. В них вливали воду, освященную самой богиней, после чего кожу заново зашивали, – продолжил второй брат, имя которого я узнала позже – Нокс. – Вместо глазных яблок были вставлены камни с высеченными на них астрейскими рунами, язык отрезали и…

– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Селин.

– А остальное вы узнаете, когда закончится занятие. Господа, вы опоздали и нарушаете порядок моих групповых сессий, – теряя терпение, возмутился доктор Трент. – Прошу вас занять свои места, иначе мне придется говорить с директором.

Сэйнт и Нокс присели напротив нас с Селин. Я все занятие украдкой разглядывала братьев и ждала, когда же доктор попросит их рассказать о себе, однако этого не произошло: видимо, они были ему хорошо знакомы.

Когда мы с сестрой вышли в коридор, в голове все еще крутился их рассказ.

– Интересно, за что ту девушку отправили в исправительное учреждение? – пробормотала я, смотря на шахматную плитку под ногами. – И кто мог сделать с ней что-то настолько ужасное? Понятное дело, некоторых упекли сюда за тяжкие преступления, но пойти на такое…

– Ну, это сделал кто-то, кто похож на Клариссу и Уильяма. Чтоб они сгнили в тюрьме, – выплюнула Селин, не сдержавшись. – Прошу прощения, это все перевернутая «Башня» на день. «Отпустите прошлое, потому что не можете его изменить». – Она фыркнула. – Жаль, нельзя стереть себе память.

В течение следующих нескольких недель будто сам мир подталкивал нас к истории той зверски убитой девушки.

В субботу меня вызвали к директору за то, что я вылила на голову