Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

— Я тоже не могу, — признался Скрипач. — Нет, ты прав, связь действительно есть, и что-то такое я ощущаю, что верно, то верно. Нечто смутно знакомое, но в то же время — нет. Словно это знакомое кто-то спрятал в коробку, и я пытаюсь понять, что же там гремит.

— Вот-вот, самое верное определение, — согласился Ит. — И гремит знакомо, и тяжесть привычная, но что это — догадаться невозможно. Ладно, может быть, потом удастся понять. Что у нас на сегодня, кстати? — спросил он. — Министр, или позанимаемся той теорией, что предложила Лийга?

— Министр, конечно. Надо его пощупать, чтобы выяснить, откуда всё-таки взялась эта книга, — сказал Скрипач. — Мистика какая-то! Вот ты ожидал, что поиск оригинал-макета сумеет зайти так далеко?

— Скорее уж высоко, — поправил Ит. — Нет. Думал, всё будет проще. Чует моё сердце, мы скоро упрёмся в потолок.

— Ага, — покивал Скрипач. — Потому что чинуши скоро закончатся. И что дальше? Кто у них там ещё выше может быть? Некто из Метатрона? Им кто-то извне морочил головы?

— Не исключено, — Ит встал. — Вот только тут, сдается мне, права окажется Лийга. После министра можно будет выходить во внешку, и искать уже там. И совсем не факт, что внешка — это будет предел.

— Почему?.. — Скрипач нахмурился.

— Да потому что вся внешка — это данная доля Сферы, — объяснил Ит. — А Фэб с Бертой читали эту книгу в другой доле. И мы при всем желании пока что не можем понять, как это работает.

— И не факт, что сможем, — подвел неутешительный итог Скрипач. — Ладно, поехали, поиграем в агентов, по старой памяти. Министр, как ты догадываешься, сам себя не пощупает.

Глава 12

Ил и бумага

— Я не хочу туда идти, — Аполлинария отвернулась. — Извините, баба Нона, но у меня сегодня свои дела.

— Ты чего, обиделась, что ли? — спросила тётя Мирра. — Из-за этого своего сна? Что за глупости, Поля. Нельзя так себя вести. Это некрасиво.

— Как я себя веду? — спросила Аполлинария.

— Как обиженный ребенок, — проворчала бабуля Мелания. — Маленький, глупый, капризный обиженный ребенок. Тебе это очень не идёт.

— Ну и что? — с вызовом спросила Аполлинария. — Даже если и так. Пусть не идёт. Но вы ведь не хотите отнять у меня право обижаться, если я обижаюсь по делу?

— По какому это делу ты обижаешься? — спросила бабуля Мелания.

— Да вот по такому! Шарик был! Он выскочил из зонтика, и разбился. А если шарик был, то и сон был вовсе не сном, — рассержено произнесла Аполлинария. — И вообще, мне это надоело. Поля, поди туда, Поля, поди сюда, Поля, принеси это, Поля, принеси то! Я вам кто? Служанка?

— Ну, это как сказать, — пожала плечами тётя Мирра. — Служанка, думаю, не совсем подходящее слово. Ты, если подумать, нам помогаешь по мере сил и своих возможностей.

— Как и все другие, да? — прищурилась Аполлинария. — Слышала я, что такие, как вы, есть у каждого, кто живет в Городе. Это так?

— А хоть бы и так, — ответила баба Нона. — Тебе-то что с того? Других нас ты никогда не увидишь, поэтому тебе без разницы, есть они или нет.

— То есть это либо какой-то хитрый обман, либо условие, верно? — спросила Аполлинария. — Условие, из-за которого без вас никак не обойтись. Я права?

— Догадливая, — покивала баба Нона. — Но хоть и догадливая, до сих пор пока что ещё не всё соображаешь.

— Может быть, я действительно пока что соображаю не всё, и понимаю не всё, — медленно произнесла Аполлинария, — но одно я для себя уяснила чётко. Хорошо, пусть вы есть у всех, и пусть так нужно. Но, уж простите, ставить мне условия и помыкать мною я не позволю. Наверное, мы нужны друг другу. В таком случае я согласна на сотрудничество, а не на прислужничество. Никто из нас не хозяин теперь, уважаемые баба Нона, бабуля Мелания, и тётя Мирра. Никто не хозяин, и никто не слуга. Я согласна на просьбы, но не на приказы. А вы…

— Да мы разве тебе приказывали? — удивилась тётя Мирра. — Поля, пойми, то, что мы делаем, оно по естеству. И ты должна поступать по естеству. Надо — значит, надо. И надо вот так, а не вот этак. Мелания, отчекрыжь хвост, — сказала она. В воздухе щёлкнули блестящие ножницы. — Видела?

— Видела, — кивнула Аполлинария. Почему-то обычное это действие, которое она наблюдала до того сотни раз, сейчас ей не понравилось. — Бабуля Мелания, а если я вам скажу не отрезать нитку, что тогда будет?

Кажется, вопрос застал бабулю Меланию врасплох.

— Чего будет? — повторила она. — Ну, видимо, придется мне повременить чуток. Подожду, пока ты отвернешься, да чикану. А что?

— Ясно, — кивнула Аполлинария. — Я поняла. Хорошо. Так куда вы меня хотели сегодня послать?

— Ты вроде бы решила не ходить, — напомнила тётя Мирра.

— Я передумала, — улыбнулась Аполлинария. — Схожу, пожалуй, уважу вашу просьбу.

— Вот и умница, — улыбнулась баба Нона. — Помнишь тот переулок, в котором ты цифры нам для схемы искала? Туда нужно наведаться. Ничего не забирать, ничего не приносить. Просто узнай, как там у них дела.

— У кого? — спросила Аполлинария.

— Да у всех. Тебе надо в тот дом попасть, откуда гроб выносили. Ну, это не совсем дом, хоть снаружи так и выглядит, — тётя Мирра прищурилась. — В общем, ты умная, Поля, сама разберешься. Прогуляйся там, а потом расскажешь, чего у них и как. Только будь осторожна.

— Неужели там кто-то вроде Петрикора или Рыцаря? — спросила Аполлинария.

— О, нет, там другое, — покачала головой тётя Мирра. — Там совсем другое.

* * *

В парадной, на десятках вбитых в стену крючков, висели бронежилеты и каски. Аполлинария остановилась, нахмурилась, и стала их рассматривать — надо сказать, что выглядели эти вещи весьма потрепанными и неновыми. Нужно это надеть? Она нахмурилась ещё сильнее,