Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

— Как иначе-то? Ты же женщина, а значит, это основная природа твоего предназначения. Основная, понимаешь? Твоя постоянная основа. Какие дела у тебя могут быть, кроме самого важного дела?

— А если я не хочу? — спросила Аполлинария.

— Как это «не хочу»? — удивился капитан. — Ты же вроде не ущербная, и не дурочка. Полюня, не шути так, а то медаль отберу, и будешь по центру сидеть. Не смешно.

— Забирайте, я не против, — Аполлинария отстегнула медаль, и протянула её капитану. — Я не хочу это делать. И не буду.

— Чего это ты не хочешь и не будешь? — капитан окончательно утратил веселость и благодушие. — Будешь, будешь. Сейчас я тебя…

Он попытался схватить Аполлинарию за руку, но она вовремя отпрыгнула в сторону, уворачиваясь, и бросилась бежать по проходу, прочь.

— Стой! — заорал капитан Папэр. — А ну стой, сучка! Ах ты тварь! Да я тебя!..

Аполлинария неслась, не разбирая дороги, и шаги капитана за её спиной постепенно отдалялись, он отставал. Внезапно Аполлинарию кто-то дернул за рукав, она остановилась.

— Пробегите вперед и потом направо, на склад, — скороговоркой сказала женщина, всё ещё удерживая рукав Аполлинарии. — Оттуда проще выбраться. Бегите!

У женщины было приятное лицо, но общий вид её показался Аполлинарии изможденным. Одета женщина была в рванину, некогда бывшую красивым тёмно-красным платьем, волосы её были седыми, а глаза запавшими.

— Спасибо, — ответила Аполлинария. — Может, вы тоже со мной?

Женщина обернулась, и отрицательно покачала головою.

— Не в этот раз, — сказала она. — Но, надеюсь, мы ещё встретимся.

— Я буду ждать, — сказала Аполлинария, и снова помчалась вперед. Вскоре проход вывел её на перекресток, она повернула направо, и увидела, что проход упирается в дверь, тяжелую, деревянную, покрашенную облупившейся коричневой краской. Она заскочила за эту дверь, и прикрыла её за собой.

* * *

Сперва в полутьме Аполлинария не поняла, что такое перед ней находится, но потом, приглядевшись, с огромным удивлением обнаружила, что весь склад — а склад этот был огромен, равно как и зал — заставлен плотными рядами картонных фигур, изображавших людей, причем качество этих фигур было весьма и весьма сомнительным. Кривые, кособокие, они стояли, прислоненные друг к другу и к стенам, и вид имели весьма посредственный и жалкий. К тому же в помещении плохо пахло, и через минуту Аполлинария поняла, что точно так же, оказывается, пахло от солдата, который спрыгнул в ложбинку, в которой она пряталась.

В отдалении послышались голоса, и Аполлинария, решившая, что не стоит искушать судьбу, отбежала в сторону, и спряталась за картонными фигурами. Голоса приближались, и вскоре Аполлинария стала различать, о чём говорили люди, которые шли по направлению к ней.

— Опять не кондиция, — сердито сказал первый голос. — Нет, ты только полюбуйся! Кривые, косые, тупые, вонючие! И вот как, скажи на милость, с таким материалом работать?

— Ой, ладно тебе, — миролюбиво отозвался второй голос. — С лица, как говорится, воду не пить. Сейчас наклеим форму, и наружу. А что косые да кривые, так это всё равно. Тут же главное не качество, а количество, сам понимаешь.

— Ну, это да. Дрянь дрянью, зато много, — хохотнул первый голос. — Главное, чтобы форма хоть как прилипла. Ты смотри, чтобы масляные не попадались, а то будет, как в тот раз.

— Не напоминай, — второй голос погрустнел. — Вот тут ты прав. Скрепками, конечно, можно прикрепить, но ведь это такая морока… ещё и пальцы себе тогда искололи, пока возились. Бери, давай, и будем смотреть, чтобы сухие были. Мокрые раскисают от клея ещё больше.

Раздались шорохи, шелест, поскрипывание. Аполлинария осторожно выглянула из своего укрытия, и увидела, что две фигуры, одетые в чёрные одежды, складывают на тележку картонные фигуры. Интересно, куда они их повезут? Аполлинария прищурилась, оценивая расстояние до фигур, а затем высунулась ещё больше — и с радостью увидела, что вдалеке, в самом конце огромного склада, виден небольшой светлый прямоугольник. Дверь! Там точно находилась дверь, и решение Аполлинария приняла мгновенно. Главное — это проскочить мимо фигур. Бежать за нею им может помешать тележка, а ещё на них длинные неуклюжие одежды, поэтому…

Дальше раздумывать она не стала. Опрокинула мешавшие фигуры, и бросилась по проходу в сторону светлого прямоугольника со всей возможной скоростью. Кажется, она никогда в жизни так быстро не бегала, но, уже добежав до двери, она поняла, что могла бы и не стараться — за ней никто не погнался. И ещё через несколько секунд Аполлинария сообразила, почему.

* * *

Выскочим на улицу, она поняла, что попала в то самое странное пространство, с которого началось её путешествие. Дым, обломки стен и предметов, гарь, копоть, выстрелы, крики — да, это был тот же самый бой, в котором Аполлинарию подстерегали всё те же, что и раньше, опасности. Мелькнула мысль — а не вернуться ли назад? Но Аполлинария тотчас же отогнала эту мысль, и побежала прочь от двери, перепрыгивая через канавы, наполненные водой, вздрагивая от недалеких разрывов, и пригибаясь, слыша свист пуль тут и там. Куда бежать? Что делать? Полю боя, кажется, не было ни конца, ни края. Вскоре Аполлинария остановилась, ощущая нарастающее отчаяние.

— Сударыня, — позвал вдруг непонятно откуда идущий взволнованный голос. — Сударыня, вам нужно отсюда выбираться!

— Но как? — воскликнула Аполлинария. — Я не понимаю, что мне делать, и куда бежать дальше!

— Немедленно посмотрите на это всё другим взглядом, — приказал голос. — Скорее! Они приближаются, не медлите!

— Как это сделать? — жалобно спросила Аполлинария.

— Закройте глаза, и прикажите — смотреть другим взглядом, — ответил голос. — Быстрее же, чего вы ждёте!

Аполлинария послушно закрыла глаза, и произнесла:

— Приказываю — смотреть другим взглядом.

И тут же…

* * *

Звуки боя пропали. Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь едва слышными всплесками воды и какими-то шорохами. Аполлинария ещё с минуту постояла, а затем открыла глаза. И вскрикнула от изумления. Потому что…

Потому что стояла она сейчас вовсе не на поле боя, а на заднем дворе какого-то завода. Или фабрики. Двор был основательно заброшен и заболочен; по сути, Аполлинария стояла сейчас в самом центре маленького болотца, по берегам которого росла осока, и стояли камыши с пушистыми метелками. Аполлинария обернулась, и увидела, что совсем неподалеку находится проржавевшая лента