Хозяйка сгоревшей усадьбы - Гульнара Черепашка

Некоторые из старых культовых символов отчасти напоминали те, что она записала после видения. И в подвале. Но лишь отчасти. Словно имелось между ними родство — но отдаленное. Такое, какое имелось между системами письменности старой Мерсии и нынешнего Манора. Кто создал руны, и какие из них были написаны первыми — не понять.

Возможно, кто-то из мастеров-каллиграфов и сумел бы разобраться. Их этому учили годами! Но это лишь в том случае, если удастся найти мастера-каллиграфа, который заинтересуется старыми письменами.

Фиона вдруг негромко рассмеялась сама себе. Она ведь аккурат полторы седмицы назад вспоминала об этой книге! И она наверняка должна найтись здесь.

Агнес сказала — можно брать любые книги. И вопросов у скриптора это вызвать не должно. А если и вызовет — он задаст их самой Агнес. Наверняка подруга найдет, что ему ответить. Что касается ее, Фионы, в рунах и рунных системах она без возможности делать пометки на месте не разберется. Память ее, быть может, и неплоха. А вот образования в области каллиграфии ей недостает!

Зато описания запрещенных практик вполне могут помочь ей. Глядишь — сумеет разобраться, что же ей пытались показать в том видении. И… чего так-таки хотят добиться ее призраки.

Потому что она была убеждена: цель у них есть. И они, невзирая на временное затишье, попытаются-таки ее добиться. И амулеты из лавки Агнес им не помешают. Да что там — даже если Фиона замурует вход в подземелье, это вряд ли станет для них препятствием.

* * *

— У меня будет серьезный разговор с леди Брейнстоун, — скорбно поведал скриптор, кладя перед нею книгу.

— Я делаю что-то неподобающее? — осторожно осведомилась Фиона.

— Достопочтенная барышня, запрещенные практики — это не шутки.

— Госпожа Брейнстоун говорила мне об этом, — с живостью кивнула она. — Леди сказала, что эти практики — суть зло. И что в нынешние неспокойные времена требуется думать и о защите от этого зла. Она сказала — думать заранее, ибо когда появятся первые признаки, станет поздно…

— О, — лицо у скриптора вытянулось. — У леди имеются какие-то сведения?

— Об этом она не говорила, — покачала головой Фиона. Ох, не лишнего ли она наболтала!

Скриптор направился к своему месту, а она открыла книгу. Пальцы невольно подрагивали. Помнится, обложка книги в библиотеке отца была богато украшена, надпись была сделана с прихотливыми вензелями. Внутри имелись тщательно нарисованные иллюстрации. Эта книга выглядела куда скромнее.

В книге, впрочем, главное — не внешний вид, а содержимое. Фиона быстро пробежала взглядом предисловие.

Ровно то же самое, что читала много лет назад в отцовской библиотеке: запрещенные практики — суть зло. И долг всякого ревнителя законности — разоблачать их и предавать должному наказанию.

Выходит, составлялась эта книга в первую очередь для законников. Дознавателей, адвокатов, судей.

Подробный предметный указатель имелся в самом начале. Вот громадный список запрещенных существ. К слову, кровавая гончая указана в числе первых. Дальше — список манипуляций с мертвой материей. Эта часть касалась некромантии. Кажется, некромантов пытались объявить вне закона сотню или полторы лет назад. Было это и на территориях Кассии и Нейтании, и на востоке — в Гельвеции. Точнее — в районах Гельвеции, прежде относившихся к Гринвальдену. Однако ошибочность такого хода слишком скоро стала очевидной.

А вот список запрещенных культов в самом конце!

Фиона взглянула на номер страницы и пролистала сразу туда. С первых же страниц стало ясно: святые отцы подошли к делу изучения ересей дотошно. Они не сваливали их в одну кучу, просто объявляя вредоносными, безнравственными и противными лику Творца.

Культы дотошно описывались — в мельчайших подробностях, отличавших один от другого. Чтобы, по словам во введении в эту часть, судить за беззаконие, зная четко, какого это беззаконие вида и рода.

Заложив пальцем страницу, вернулась к предметному указателю. Просмотрела список почти из двух десятков названий внимательнее.

И застыла на пару секунд. Культ, избравший предметом поклонения силы природы! И как самое явное воплощение этих сил — Великое древо.

Вот так-так! И оно нашлось. Любопытно немного, чему поклонялись еретики Холеры, если все великие древа срубили давным-давно.

Фиона отыскала нужную страницу и вчиталась в строки. Странно, что культов Великого древа было несколько, и появились они заметно позже других. Если большинство проклятых культов зародилось еще в Холере, то секта Великого древа впервые заявила о себе где-то в Самбии. И последователи ее быстро перебрались в Мерсию, где уже появились несколько веток этого верования. Вдвойне странно выглядело то, что ни одного из Великих древ к тому моменту на просторах Нижней доли не осталось. Еретики поклонялись… тому, что давно умерло и пало в забвение.

Ветвей культа образовалось четыре. Причем цель — возродить Великое древо — ставили приверженцы лишь одной из них. Той, во главе которой стал маг-садовник.

Остальные… остальные, насколько удалось понять из описаний, искали места, где прежде высились эти исполины. Для чего? Возможно, там с давних времен оставалась какая-то сила… вот только с чего взяли еретики, что сумеют приручить ее, Фиона так и не сумела понять.

О целях еретиков написано было мало. Из-за этого действия их выглядели бессмысленными. Возможно, дело было в том, что пойманные сектанты не слишком охотно рассказывали о своих целях.

Взять тот культ, главы которого хотели возродить одно из Великих древ. Как они собирались это сделать? Одному Творцу ведомо. А вот вреда деятельность еретиков наносила немало: обряды и жертвоприношения — а в их числе и человеческие! — вызывали возмущения сил, затрагивали равновесие эфирных зеркал. И это порождало чудовищ, эпидемии и неурожаи. А бороться с напастями приходилось добропорядочным выпускникам академий — некромантам, садовникам, целителям. И не всегда борьба оказывалась успешной!

Вот, скажем, наводнение далеко к востоку — еще в мерсийские времена. Тогда две крупные горные реки, протекавшие через земли Гельвеции, сменили свои русла. Обширные земли утратили плодородие, засохли благодатные виноградники…

Или эпидемия, что охватила юго-запад Мерсии чуть больше трех сотен лет назад. Если бы не то бедствие, глядишь — и сохранили бы монархи Мерсии власть. Но что было, того не поменяешь. Мерсийцам следовало тщательнее выпалывать ересь со своих земель, не допуская снисходительности.

Спрашивается, связано ли всё это с тем видением?

Фиона застыла над страницей книги, точно ошпаренная. Ну, разумеется, связано! Ей ведь внятно сказали — память стремится вернуться из забвения.

Это значит… это значит, что бессмысленность действий еретиков — лишь кажущаяся! Она была таковой лишь, если