Писец войска - Олег Мамин

их очень много, но на практике не применял из-за громоздкости. А сейчас хватает лишь воспоминания, не обязательно мысленно проговаривать каждый звук. В смысле, не обязательно делать это последовательно, не нужно читать, но формулу вызывать в сознании необходимо. Даже не только саму формулу, а визуализировать её работу, трансформацию реальности под её действием. Именно поэтому ничего глобальное мне недоступно.

Так что мои действия — это всё та же древнеегипетская магия, работающая по правилам, установленным богами и с их помощью, но только упрощённая в исполнении.

Кое-что я могу и без них, но только самые мелочи. Полагаю, что благодаря зерну мангу, посаженному в меня. Чем больше я использую хека, тем ярче и плотнее во мне эта сущность. Именно поэтому я творил много магии в пути, так сказать, качал волшебную мышцу. Потом, в городе, придётся умерить пыл, чтобы оставаться ниже радаров. Я уже оценил мощь и скорость распространения слухов.

Рабочая гипотеза состоит в том, что эта субстанция и есть сехем - творческая сила, изначально доступная только богам. Не как фантазия или изобретательность, а как именно способность творить, воплощать идею в реальность.

Интересно, не про этот ли огонь говорилось в поздней относительно нынешнего времени легенде о Прометее? Не сехем ли один из богов отдал грекам и был наказан? Мангу или сехем светится, что в принципе роднит его с огоньком.

Египетские боги тоже не очень охотно делятся этой силой. Она есть у фараона, у некоторых жрецов. А мне досталась от нубийского колдуна. Видимо, боги чёрной расы более щедры к своим подопечным.

Нашего возвращения в Элефантину никто не заметил отчасти потому, что я этого не хотел. Скрыл себя от чужих взглядов. Нет, не колдовством, а банальным надеванием платка на голову. Брови накрасил кохлем.

Что если царедворец до сих пор в городе? Прошло ведь не очень много времени с нашего ухода, чуть больше двух декад — точно мы не знаем, потому как время, проведённое в гробнице, нельзя оценить. Оставшиеся снаружи сказали только, «несколько дней», но не знают конкретного числа. Считать не умеют. Я хотел вычислить по убыли провианта, так они не признаются, сколько ели за один присест, ожидая нас.

По съеденному ослами я бы сказал, что от трёх до пяти дней.

Ещё немного времени мы задержались в оазисе. Специально, чтобы потянуть время, как приказал Мерикара. Нельзя же его ослушаться. Вода есть, еда — тоже. Приятный тенёк. Грабители гробниц даже шуры-муры завели с местными женщинами, а те отвечали им взаимностью. Только мы с Рамараи не участвовали в этом акте обмена генами с изолированным племенем.

Не знаю, что мешало моему охраннику и соглядатаю, а я мал ещё. К тому же, я со своей женой венчаный. Пока ещё не решил, как воспринимать потенциальную новую свадьбу в новой реальности — как блуд и измену или ко мне применима категория «вдовец»?

Не очень хочется вспоминать мою прошлую семью, пусть там я разведённый. По светским законам, а не церковным. Бывшая жена-то однозначно попала в блудницы, выйдя замуж повторно, а я, дурак, оставался верным. Брак, заключённый на небесах посредством венчания, — это же навсегда. В смысле не до конца жизни, а до конца вечности. Только вот в моём случае хронология поломанная: я же сейчас живу до акта бракосочетания. Моя супруга вроде бы и не родилась, её душа ещё не существует, так что откуда взяться союзу двух душ, если моей нет пары?

Много об этом думаю потому, что мне исполнилось четырнадцать. А это, как ни крути, уже означает, что я взрослый по меркам древнего мира.

Так-то девочек выдают замуж в четырнадцать-шестнадцать, естественно плюс-минус. Бывает и в двенадцать, а бывает и в восемнадцать.

Для парней можно потянуть и до двадцати. По отношению к мужскому полу важен не только наступление детородного возраста, но и освоение профессии, которая обеспечит молодой семье пропитание.

Только ко мне эта отсрочка от исполнения гражданского долга вряд ли применима, ведь у меня уже есть важная должность: я личный писец номарха. До такого тёплого местечка не каждый старик дорастает.

Так что скоро начнётся на меня давление, будут меня сватать. И вряд ли я смогу отвертеться. Мужчина без жены в этом мире считается бракованным. К нему не относятся как к полноценному. Если не женат — значит, болен или физически, или психически. Третьего варианта не дано.

— Стоять! — рык охранника выдернул меня из одновременно грустных и приятных размышлений. — Зачем пожаловали в дом царского сына Ра Аменехмета?

«Сын Ра»? Это что ещё за титул такой? Неужели сместили Мерикара?

— Просим пощения, уважаемый слуга царского сына, — сориентировался в титуловании Рамараи, отвлекая внимание на себя. — Мы долго были в пути,и не знаем, что происходит. Господин Мерикара отправил нас в западную пустыню…

— Западную? — страж прищурился, глядя в глаза Рамараи, и дунул в свисток, висящий у него на шее.

Тут же вокруг нас образовалось оцепление. Дюжие воины ощетинились копьями, направленными на нас.

— Господин Афарэх, — Рамараи вопросительно посмотрел на меня.

Я стал жертвой собственного имиджа. Великий колдун. Только вот когда твои руки держат за спиной, мне никак не дотянуться до жезла на шее.

Остальных точно так же обездвижили. Но надо сказать, что обращаются с нами довольно осторожно.

— Так это ты Афарэх? — один из прибежавших на свист, носящий чуть больше украшений, чем остальные, скинул с моей головы капюшон, чтобы убедиться какого цвета у меня волосы.

— Я Афарэх. В чём меня обвиняют? — я глянул в глаза главному стражнику и заставил сехем в них сверкнуть.

— Не гневайся, — стражник поклонился. — Отпустите его, — он махнул рукой мне за спину, и мои руки получили свободу.

— И моих людей, — добавил я, немного обнаглев.

Стражники глянули на своего старшего и тот молча показал жестом, что их тоже можно отпустить.

— Сын Ра Аменехмет не нашёл для себя более достойного дома, чем скромное жилище номарха. Ваш господин Мерикара сейчас занимает дом Анкетсат, великой жрицы Анукет. Вы можете найти его там, — это он сказал для Рамараи и остальных членов нашей экспедиции. — А тебя, Афарэх, его высочество желает видеть пред своими очами.

Я чуть кивнул, смежив веки, и Рамараи так же молча указал глазами на свёрток с моими вещами. Я лишь очень слабо потряс головой. Пусть тащат всё Мерикара, потом разберёмся.

И он повёл ослов