Писец войска - Олег Мамин

на поясе, украшенном золотыми символами и антропоморфными фигурами — изображениями Амона, веть его имя означает «Амон впереди». Принц поглаживал рукоять меча сделанного из стали. Меч не имел ножен, убирался в кольцо на поясе, чтобы каждый мог видеть, насколько драгоценная эта вещь.

Работники Мерикара поднаторели в работе с железом. Видимо, сделали себе стальные инструменты потому, что иначе не представляю, как медными можно было сделать гравировку на лезвии. В углубления заложили золотую проволоку и заполировали заподлицо. Выглядит эффектно.

Там написано: «Аменехмет, врагов разящий». Ориентация письма вертикальная, и начинается от рукояти, видимо, чтобы каждый, умеющий читать, понял, что вещь персональная.

Я удостоился «чести» плыть на одной ладье вместе с принцем и ублажать его слух разговорами. По третьему кругу рассказал историю про Нубию. Скоро уже заучу наизусть. Странно, что он не разучил. Неужели хочет подловить на несостыковках?

В принципе и мне самому это приключение кажется невероятным, но я ведь говорю правду, так что как помню, так и рассказываю. Вряд будут заметные противоречия в версиях.

Улучил момент, когда Аменемхет был в хорошем настроении и поинтересовался, известно ли ему имя Аутибра Хора.

Он посмотрел на сестру, та помотала головой:

— Впервые слышу. Кто это?

— Царь. Не знаю, когда он правил. Мне была явлена деревянная статуя его ка с инкрустированными глазами. Хотел бы найти её и узнать, в чём смысл видения, — я соврал лишь отчасти.

— Есть списки у царских причетников. Сверимся, — пообещала Нефрусебек. Всё, что касается богов и их силы её очень интересовало. — У каждого царя помимо личного есть ещё имена-титулы: тронное имя, хорово имя, имя по Небти, золотое имя. Его могли просто забыть.

Ну да, даже в будущем такая ерунда бывает. Если не верите, ответьте, как звали Ганди? Что если я скажу, что Махатма — это прозвище, означающее «великая душа», дал ему Рабиндранат Тагор. Честно говоря, я и сам не помню… (авт.: Мохандас Карамчанд Ганди). Да что там говорить, не каждый вспомнит, какие фамилии у деятелей революции. Настоящие фамилии Ленина со Сталиным ещё куда ни шло, помнят, а вот многие ли припомнят, что Лев Троцкий это Лейба Бронштейн? Хотя псевдоним не просто стал именем нарицательным, а даже лёг в основу серьёзных и шутливых идиом.

— Боги не открыли тебе, в чём смысл этого видения? — лениво забрасывая виноградину в рот, спросил царёв сын.

Я помялся, но врать не решился, к тому же в данном случае это не принципиально:

— Статуя как-то связана с вратами в… иной мир.

— В Дуат? — Аменемхета ответ не удивил. — В каждой усыпальнице такие есть.

— Не знаю. Миров много и помимо Дуата, так что…

— Много? — встрепенулся сын Ра. — Расскажи!

Кто тянул меня за язык! Как теперь выкручиваться? Не рассказывать же про многомировую интерпретацию квантовой механики Эверета или ещё более фантастические теории вроде мира на бране? Они и для людей будущего-то кажутся сказочными.

— Боги этого мне не открыли. Именно потому интересуюсь, что хочу узнать, — ответил я полуправду. Я и в самом деле не уверен, поможет ли эта статуя вернуть меня в будущее. А ещё вопрос, существует ли она. Может ещё и семечко не упало, не проросло дерево, из которого вырежут это изваяние.

— Верно ли я понял, что ты можешь проникнуть сквозь скрытые двери в иные миры? — Аменемхет хоть и не стабильный психически, но интеллектом не обделён. Быстро вычленил важное с его точки зрения.

— Могу. Мне посчастливилось прикоснуться к Книге Тота. Забрать её мы не смогли, однако взглянуть краешком глаза на тайны хека я смог.

— Расскажи! — сын Ра вскочил с золотого трона. Даже на корабле он не часто отрывал от него царственный зад.

— Это знание не облекается в слова. Оно воспринимается непосредственно сердцем.

Разочарованный Аменемхет плюхнулся на трон.

А у меня появился соблазн: под видом знаний из книги Тота я мог бы обратить будущего царя в православие. Он склонен к мистицизму и религиозности, с ним бы это прошло.

Я взглянул на Нефрусебек и это желание пропало. Нельзя нарушать установленный Господом порядок причинности. Если нет такого повеления напрямую, то значит, проповедь Истины не входит в планы Божьи. Всё должно случаться в своё время. Кто не знает, чем кончилась религиозная реформа Эхнатона? Нельзя консервативных древних, привыкших к постоянству, живущих в череде одинаковых дней, шокировать такими резкими изменениями.

Да и вообще, кем я себя возомнил, чтобы говорить от Его имени?

— Пусть в паруса подует ветер, я хочу плыть быстрее, — капризно сказал мужчина, наделённый властью, после того как женщина шепнула ему что-то на ухо.

Я обернулся, чтобы убедиться, не стоит ли у меня за спиной истинный получатель приказа. Нет. Это ко мне.

В принципе, я уже проделывал такое в пустыне, и скорее всего, эти цярята узнали.

Что делать? Сказать, что не могу и полететь за борт с дырой от копья в груди? Или меч на мне испытает. Наверняка, мечтает кому-нибудь срубить голову, упырь психованный. Вон, как поглаживает свою игрушку. Не расстается с ней.

Сейчас следует потакать таким приказам, чтобы показать, что им стоит напрячься, чтобы помочь мне в поисках двери домой. Что я знаю, что делать с магическими дверями.

Я взмахнул жезлом, мысленно призывая образ Кебу — бога северного ветра.

Если честно, я не помню, чтобы что-то слышал о нём в прошлой жизни. Уж точно запомнил бы мужчину с крыльями скарабея и четырьмя бараньими головами. Да и нынешним египтянам он неведом — по преданиям его владения за третьим порогом, а там чужая земля…

Наверняка это побочный эффект прикосновения к Книге Тота — нужные знания для заклинания сами собой, интуитивно всплывают у меня в голове, даже если их ещё этого бога ещё не почитают на Двух Землях.

Я даже не удивился, когда подул довольно сильный, но всё ещё ласковый ветер, надувший паруса всех лодок приличной эскадры.

Сын Ра заливисто рассмеялся совсем как ребёнок, а вот взгляд Нефрусебек мне не понравился. Нет, угрозы для меня в нём нет, но какие-то нехорошие мысли родились в её лошадиной голове.

Царская родственница обратилась ко мне, щурясь:

— Скажи, Афарэх, — меня впервые назвали по имени, и это плохой знак, — а могут ли боги наделить женщину совершенным ка?

Без сомнения, её брат понял суть вопроса и перестал смеяться.

Я тоже понял, куда