Красный бубен - Олег Владимирович Попов

Энни умирает на руках у Юры, высоко в небе над темным океаном. На ее губах счастливая улыбка.

Глава пятнадцатая

Смерть Леонида Скрепкина

Мы Россия

Богоносная страна

Мы несем культуру миру

Потому что у нас в России

Ее, как в мире говна.

Рашен бразерс

Вж-ж-ж-ж-ба-бах-х-х-х!

Пинк Флойд

1

Леня нырнул в воду и врезался головой в дно. Воды в колодце было примерно по колено. Он поднял голову и увидел Хомякова, который склонился над колодцем. Глаза вампира горели, красные лучи шарили по стенкам. Упырь увидел его. Он запустил в колодец руку-змею. Голова змеи опустилась в шахту и угрожающе быстро приближалась.

Скрепкин сжал зубами шкатулку. Если бы он мог проглотить ее, он бы проглотил. Но такую шкатулку под силу проглотить только крупному животному. А Леня был человеком со всеми его плюсами и минусами. Все, что он теперь мог, – повернуть искалеченную руку и поднять средний палец. И Леня сделал это. Хомяков замер, его возмутил поступок этого человеческого обрубка.

Рука-змея дотянулась до Скрепкина и готова была вырвать у него изо рта шкатулку, но тут, как в композиции группы «Пинк Флойд» «Спик ту ми», все потонуло в реве падающего самолета. Именно так показалось Лене Скрепкину в последний момент жизни на этой Земле, на ее темной половине. Или на ее светлой половине?.. Кто знает?

2

Самолет Сухофрукта, вильнув в последний раз перед самой землей, воткнулся носом точно в колодец. Острый нос проткнул Хомякова и вышел у него изо рта. Оглушительный взрыв потряс землю.

3

Леня вылез из машины. Батюшка просил ставить «БМВ» подальше от церкви, чтобы не было соблазна. Какой батюшка мудрый! Самому Лене это едва ли пришло бы в голову. А ведь действительно некрасиво. Вид дорогой машины мешал бы людям небогатым думать о Боге.

Была ранняя весна. Только что сошел снег, идти до храма пришлось по грязи… Человек из грязи сделан и в грязь будет закопан.

Леня снял кепку и перекрестился. Бабушки на паперти просили милостыню. Он положил каждой по доллару.

Служба закончилась. Почему-то перед иконой Ильи-пророка не горело ни одной свечки. Леня поставил свечку, помолился.

– Здравствуй, Леонид, – подошел отец Харитон.

– Здравствуйте, батюшка.

– Пойдем ко мне в кабинет, будет у нас беседа. – Отец Харитон похлопал Леню по спине.

Батюшка позвонил вчера, попросил приехать. Леня понял, что разговор будет серьезный.

Проходя мимо ящика «НА РЕМОНТ ХРАМА», он бросил денег, не считая. Отец Харитон одобрительно кивнул:

– Не оскудеет рука дающего.

Прошли в комнату с чисто выбеленными стенами. В углу висела икона. У окна – черный стол. На столе – чугунная чернильница-храм.

Отец Харитон сел за стол и жестом пригласил Леню сесть.

– Чайку?

– Не откажусь. – Леня положил руки на колени.

Отец Харитон поднял телефонную трубку:

– Танюша, нам чайку принеси, пожалуйста.

Телефонный аппарат у батюшки очень хороший, как и чернильница. Трудно сказать, что в нем такого особенного, но сразу видно – вещь необычная и качественная. Да и какая же еще могла быть вещь у батюшки? Уж кому-кому, считал Леня, а таким людям положено иметь самое лучшее, чтобы в их деятельности не случалось сбоев из-за технической ерунды. Недалекие люди упрекают отцов церкви за излишнюю роскошь. Люди просто не могут понять, что в таком деле, как спасение души, нельзя пользоваться некачественными средствами – слишком много поставлено на кон.

Батюшка вытащил из стола листок бумаги с выдавленными по углам крестами, достал ручку, снял колпачок, приготовился что-то писать, но раздумал и положил ручку на лист.

– Ну… Леонид… давай сначала поговорим, а потом уж… не знаю, сможешь ли ты взяться за это дело…

– За ваше дело да не взяться?.. Я уже согласен.

– Ты даже не знаешь, что я тебе предлагать буду, а сразу соглашаешься…

– Да чего бы ни предлагали! Хотите, из окна прыгну?

– Вот этого я и опасаюсь, что не думаешь ты, когда увлекаешься. Больно горяч… А к такому делу нужно подойти с холодной головой… Можно ведь и самому голову сложить, и делу повредить…

Леня положил локоть на стол.

Отец Харитон взял четки.

Отворилась дверь, в комнату прошла сестра Татьяна с подносом. На сестре была белая косынка и длинное темное платье с фартуком. Леня машинально отметил, что девушка молодая и симпатичная, но одевается не сексуально. И тут же устыдился. Ему показалось, что греховная мысль не осталась незамеченной батюшкой. Отец Харитон сдержанно улыбнулся и погладил большим пальцем четки.

Татьяна поставила на стол поднос с пузатым керамическим чайником, двумя стаканами в подстаканниках, сахарницей, блюдцем с дольками лимона и сушками.

– Спасибо, Танюша. – Отец Харитон кивнул.

Девушка вышла, прикрыв за собой дверь.

Батюшка положил в стакан дольку лимона и три куска сахара.

– От всего отказаться могу. А вот к чаю несладкому никак не привыкну. – Ложка стучала по стеклу.

Леня тоже положил себе лимон и сахар. Он вообще-то пил без сахара, но после таких слов пить несладкий как-то неудобно.

– Вот какое у меня к тебе, Леонид, дело… – Отец Харитон отхлебнул. – Божественно! – Он взял сушку, разломил в кулаке, часть положил в рот и хрустнул. Леня тоже взял сушку. – Вот какое дело… Мм… – Батюшка положил в рот еще четверть сушки и пожевал. – Вот что… Как ты, Леонид, сам видишь… да и мы с тобой много об этом беседовали… на православие идет наступление. К сожалению, Россия стала местом, где укореняются сейчас самые отвратительные, самые злобные, самые антихристианские секты. Они копят силы и мечтают расправиться с верой…

Леня кивнул:

– Конечно вижу. Больно на это смотреть, отец Харитон. Иногда, когда дела делаю… ну… приходится встречаться со всякими такими организациями… бизнес… – Леня развел руками, как бы извиняясь. – Вижу, что они творят, понимаю это. Хочется иной раз по-мужски с ними поговорить, но останавливаю себя, – может, это не по-христиански.

– Понимаю. – Отец Харитон кивнул. – Человек ты серьезный. И к вере вовремя обратился, когда вера наша сильно нуждается… чтобы люди вернулись к ней… и она бы помогла русским выстоять, а русские отстояли бы… свою исконную веру. Человек без веры – как сосуд пустой. – Он постучал ложкой по стакану. – Вроде звучит, – он еще раз постучал, – а внутри пусто. Антихрист, он только того и ждет, чтобы свободное место заполнить… А надо, – отец Харитон поднял ложку над стаканом и покрутил ее, – чтобы содержимое было хорошее, Божественное и чтобы для Антихриста места там не оставалось.

Леня взял чайник и налил отцу Харитону полный стакан.

– Благодарю. – Отец Харитон опустил в чай свежую дольку лимона.

Лене сильно понравилось, как сказал батюшка. Способность отца Харитона говорить просто и доступно о сложном и видеть в разных обыденных вещах Божественное восхищала Скрепкина. Недаром его приход пользовался такой известностью.

– Вот что получилось, – продолжал отец Харитон, размешивая в стакане сахар. – Русский человек веру потерял при советской власти, а когда ему веру возвращать стали, он по открытости русской и доверчивости вместе с верой истинной и всякую ересь прихватил. Все равно как если бы мы в этом стакане чай со стиральным порошком мешали. А?

Леня представил.

– И первое время, когда их здесь привечать-то стали… они ж хитрые дьявольски… говорят: «Бог един, все веры одно и то же, добра-зла нет, а есть энергия позвоночника, и вообще ничего нет, и все нам только кажется!..» Вопрос! – Отец Харитон поднял палец. – Если нам это кажется, почему же нам такая дрянь кажется? Почему бы нам не показаться чему-нибудь Божественному? А? А потому, что они, эти сектанты, не у Бога учатся, как людей направлять, а у политиков! А политики у нас чьи слуги, Леонид?

– Ясно чьи. – Леня развел руками.

– То-то и оно! – Отец Харитон раздавил вторую сушку. – А ты посмотри, через кого они в нашу страну пролезли! Через политиков и пролезли!