Красный бубен - Олег Владимирович Попов

на земле в неестественных позах, на губах кровавая пена. Он увидел в окне, что отец Харитон все еще смотрит телевизор. Показывали рекламу про майонез. Леня вбежал в приходской дом и захлопнул за собой дверь.

– Отец Харитон! – закричал он через противогаз.

Батюшка повернулся и отпрянул. Его брови поползли вверх. Леня сорвал с головы резиновую маску.

– Газовая атака!

Разбилось окно, на пол упал кирпич. Дом окружили люди в черных куртках и противогазах.

Их обвели вокруг пальца, как пацанов! Пока русские братались, эмиссары американской секты отравили их газом, как фашисты из Бухенвальда! До чего же это гнусное поведение – не сражаться по-человечески, а напустить газа из-под кустов!..

Еще один кирпич влетел в окно и упал на ногу отца Харитона. Батюшка запрыгал, схватился за горло и закашлял.

– Не дышите, отец! – Леня натянул ему на голову противогаз. Длинная борода священника мешалась. Скрепкин сдерживал дыхание, но яд проникал внутрь и делал свою работу. Наконец удалось натянуть противогаз. Борода под ним задралась кверху и закрыла святому отцу левый глаз.

– Леня! Бежим в подпол!

Леня поднял крышку подпола, пропустил отца Харитона, буквально свалился за ним и захлопнул крышку. Дышать стало легче.

– Тут подземный ход, – сказал батюшка. – Здесь где-то лампа керосиновая. – Отец Харитон взял с полки лампу, снял колпак. Леня поджег фитиль.

В полутьме подземелья, в рясе, с противогазом на голове и лампой в руке, отец Харитон выглядел как инопланетянин в пещере.

Они побежали по узкому, низкому проходу. Приходилось сильно нагибаться.

Лампа осветила лесенку. Батюшка подобрал рясу и полез.

Позади хлопнул люк, послышался топот – сектанты преследовали их.

Леня выстрелил несколько раз в темноту.

– А-а-а-а! – услышал он крики.

– Леня, быстрее! – крикнул с лесенки отец Харитон.

Скрепкин выстрелил еще пару раз и полез за батюшкой. Они вылезли в церкви под винтовой лестницей, ведущей на колокольню. Отец Харитон уже поднимался наверх. Раздался звон стекла – сектанты через окна лезли в церковь. Леня выстрелил. Один повис на раме.

Выскочили на колокольню. Дул холодный ветер. С головы сорвало кепку, она полетела вниз. Отец Харитон поставил лампу на пол, стащил противогаз и кинул его вслед за кепкой.

– Звоните, отец! – Леня потряс пистолетом. – Пусть народ услышит набат! Пусть знает, что церковь в опасности!

Отец Харитон кивнул, засучил длинные рукава, поплевал на ладони и взялся за толстый канат большого колокола.

– И-эх! И-эх! И-эх! – (Тяжелый язык медленно раскачивался.) – И-эх!

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

Хлопок. Леня почувствовал боль в плече. На колокольню залез человек в балаклаве. Леня вскинул пистолет. Щелк! Щелк! Щелк! Патроны кончились. Он швырнул пистолет в сектанта, но тот увернулся и навел пушку на батюшку, чтобы заставить колокол веры замолчать. Ногой Леня вышиб пистолет и двинул ему по щам. Тот отлетел на перила, выхватил из-за спины японский меч и бросился на Леню.

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

Леня упал на бок и откатился. Меч воткнулся в доску и застрял в ней.

Сектант выхватил нунчаки и, крутя их восьмеркой, двинулся на отца Харитона.

Леня прыгнул и получил нунчаками по лбу.

– Ах ты! – Он отер кровь с рассеченного лба и вцепился сектанту в ноги.

Сектант рухнул, отец Харитон случайно наступил ему на руку. Хрустнули пальцы.

– Ай! – завыл бандит.

Лене показалось, что он где-то слышал этот скрипучий голос из повторяющегося ночного кошмара.

Леня подтащил сектанта за ноги, врезал кулаком по позвоночнику, перевернул на спину, сорвал с лица маску… Под ним лежал его бывший учитель Бронислав Иванович Магалаев!..

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

Леня ударил Магалаева по носу и сразу сломал его.

– Аааа! – заорал тот.

Леня врезал по зубам и вышиб несколько.

– Оаоаоа! – (По подбородку Магалаева потекла кровь.) – Ты фука, я тебя фечаф!..

Леня ударил в глаз. Глаз учителя закрылся.

– Не узнал меня?! – Он врезал по челюсти и свернул ее.

Здоровый глаз Магалаева широко раскрылся.

– Я фебя не фнаю! Пуфти!

– Знаешь! – Леня схватил Магалаева за уши, приподнял и стукнул затылком об пол. – Знаешь, гад! Я тебя всю жизнь искал!

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– Пу-фти! Пу-фти!

– На! – Леня еще раз ударил Магалаева затылком об пол. – На! – Потом приподнялся и резко сел учителю на грудь. – На! – Хрустнули ребра.

Из глаза Магалаева текли слезы. Лене вдруг стало жаль этого старого глупого дурака, он подумал, что не станет убивать его, пусть его судят, а на зоне подходящее место таким находят быстро.

Он отпустил морщинистые уши и встал.

– Ладно… Живи, гнида! – Скрепкин повернулся, чтобы посмотреть, что делается внизу.

Во всех окрестных домах загорался свет, к храму бежали люди. Леня улыбнулся. Сердца русских людей отзывались на звук церковного колокола. Они выиграли битву добра и зла. Зло проиграло! И это закономерно. Зло всегда проигрывало добру, потому что за злом стоят политика и грязные деньги, а за добром – истинная вера и человеческая душа, изобретенная Богом.

Из носка ботинка Магалаева выскочило отравленное лезвие. Он подполз к Лене, отвел назад ногу и воткнул лезвие в бедро. Леня зашатался и упал.

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

Он не знал, сколько времени пролежал так, но, видимо, недолго, потому что, когда открыл глаза, увидел, как Магалаев подползает к отцу Харитону и заносит ногу.

Леня рванулся, но тело парализовало. Только правая рука еще шевелилась. Он схватил керосиновую лампу и швырнул в учителя. Горящий керосин растекся по спине бандита.

Бронислав Иванович Магалаев вспыхнул, как Тунгусский метеорит, завыл, как бешеная собака, вскочил и побежал. Пылающий учитель перевалился через перила и полетел вниз.

– Ва-а-а-а-а!..

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

Отец Харитон продолжал бить в набат. Он бил и бил, как будто ничего, кроме этого колокола, на свете не было, как будто не было никаких «Черных слуг», как будто не убили скрепкинских друзей, как будто не было газа, как будто вокруг храма не лежат трупы, как будто Леня и батюшка не бежали по подземному ходу, как будто в церкви не выбиты все стекла и не сломана дверь, как будто на колокольне не было Магалаева, как будто Магалаев вообще не существовал никогда и битвы на колокольне как будто тоже не было! А был только БОГ, который через отца Харитона играл на неземном инструменте неземную музыку.

Бумммм!.. Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

– И-эх!..

Бумммм!..

Леня улыбнулся и закрыл глаза. Звук колокола позвал его, а он, как небесный всадник, оседлал звук, и тот понес его к ослепительному сиянию…

Глава шестнадцатая

Излучение

Пора поговорить с Богом.

Он долго молчал о главном…

1

Самолет взорвался. Все живое и мертвое если не разорвало на куски, то расшвыряло и засыпало порядочным слоем жирной тамбовской земли. Стало тихо, как на кладбище. Потом земля зашевелилась и из-под нее начали выбираться все, кто могли. Желто-зеленые руки с длинными синими когтями и язвами отгребали от себя землю. Лица-черепа моргали мертвыми бельмами. Монстры выбирались наверх.

Вновь загрохотали динамики:

Комон бейби

Лайт май файер…

Наверное, в сотый раз загремела песня. Заскрежетали искаженные гитары, ввинчиваясь стальными пружинами в уши. Барабаны застучали, как пульсирующая головная боль.

Небо озаряли всполохи пожарищ. Ветер разносил запах горелого мяса и паленой шерсти. Полная луна висела в небе, как здоровое золотое блюдо, на каких обычно философам приносят яд.

Мешалкин и Абатуров лежали недалеко друг от друга под слоем земли. Юра сломал ребро. Деда накрыло листом фанеры, которую он спер в клубе. Дед Семен собирался сделать из этой фанеры стенд для объявлений: когда какая служба, когда чьи именины. Фанера спасла его. На фанеру насыпалось такое количество кирпичей, железа и земли, что без нее деда бы убило. Кто-то над ним рыл землю, кто-то откапывал дедушку. Но кто его откапывал, дед не знал, – это мог быть свой, а могли быть демоны. Он лежал, вытянув ноги, с прижатой к груди