Да родится искра - narsyy

Мальчишка обернулся и сверкнул глазами. Его, видно, уязвило ее недоверие.

— Двое. Не бойся. К утру будем уже далеко.

— Как тебя зовут?

— Вьюренн. Я сын…

— Тильна, — догадалась она.

Вьюренн мрачно кивнул. Теперь Аммия поняла, откуда он взялся. У него было не меньше причин для мести, чем у нее самой.

— Бери этого, он поспокойнее, — кивнул парнишка.

Аммия погладила морду жеребца, дала ему как следует поглядеть на себя, и только потом взялась за уздечку.

Скоро беглецы уже сидели в седлах. Они свернули к пустырю и поехали круговой дорогой, что вела через заброшенные руины сгоревшей части Искры. Здесь можно было незамеченными добраться почти до самых ворот. Скакали не торопясь, не поднимая шума. Снег скрипел под копытами, ветер задувал в лицо и заставлял слезиться глаза.

Глядя на побеленные остовы давным-давно сгоревших домов, Аммия на мгновение представила, что вся Искра опустела и погибла. Погибла из-за нее. Она обернулась к жилым кварталам и не увидала ни единого огонька, словно перед ней расстилался мертвый, покинутый город. Ее охватила дрожь.

Что она творит? Она действительно собирается сбежать с мальчишкой, которого видит во второй раз в жизни? Сбежать зимой, зная точно, что едва взойдет солнце, по их следу погонятся десятки охотников за наградой, знающих каждую лесную тропку в округе, как свои пять пальцев.

Да, стоит попытаться! Боялась она в первую очередь не за себя, а за Вьюренна. В самом худшем случае ей грозит порка, а вот ему не сносить головы.

Они оставили позади храм. Вот показалась сторожка, и Вьюренн особым образом посвистел — коротко, по-птичьи. Тотчас же загремели цепи, заскрежетал механизм, растворявший толстенные ворота. Те, кто живут рядом, не особенно удивятся шуму, ведь разъезды частенько возвращаются по ночам.

Аммия поравнялась с Вьюренном и кивнула наверх:

— Они разве останутся?

— Уйдут, но не с нами. Собьют со следа.

Все еще испытывая нереальность того, что с ней происходит, она проскакала под аркой и оказалась по ту сторону стен.

Она покидает Искру!

Беглецы свернули направо и дали волю коням. Впереди расстилалась наполовину скрытая под снегом полоска тракта, уводящего к Городу Тысячи Башен.

Хмурые березы по обе стороны от дороги жалобно стенали от ветра и шелестели последними листочками. Глядя на них, Аммия подумала, что не скоро теперь ей придется заснуть на мягкой кровати или поесть горячей похлебки.

Она метнула взгляд назад и вздрогнула, рассмотрев еще одного всадника. Должно быть, это один из воротных — их помощников, сообразила она, но нечто странное скоро бросилось в глаза в темнеющем на фоне снега силуэте.

Это определенно был не мужчина.

— Вьюренн! — позвала Аммия.

Тот тоже обернулся, какое-то время всматривался в преследователя, потом глаза его сузились, а лицо исказила злоба. Он выругался и знаком велел ей вырваться вперед.

Как они ни нахлестывали коней, всадник быстро нагонял их. Его лошадь мчалась так резво, будто за ней несся сам Скиталец.

В носу засвербело. Откуда-то сошел небывалый холод, вмиг оледенивший пальцы. Сам воздух, казалось, стекленел и застывал. Изо рта вырывались рваные облачка пара. Вокруг сгустился трескучий туман, что высасывал тепло. По спине Аммии поползли щупальца страха.

Конь под ней тоже почувствовал это: беспокойно заржал, вздыбился, сбавил скорость, а потом вовсе остановился, послушный воле неведомого существа, что настигало их. Аммия в ужасе оборотилась и увидала, как обезумевшее животное Вьюренна, ослепнув от морозной пелены, оступилось на краю тракта и с истошным ржанием кубарем вылетело к обочине, придавив хозяина своим весом.

Княжна проворно соскочила с седла и бросилась на помощь, но тут прямо перед ней в тумане проступила зловещая фигура, облаченная в серое дорожное платье. Одного взгляда на нее было довольно, чтоб узнать ту, что виделась ей в кошмарах. Жестокие, напитанные черной злобой глаза и бледное лицо, сияющее мертвенной, неземной красотой.

Палетта.

Ведьма вцепилась Аммии в плечо. Члены ее вмиг закостенели, грудь прожгло могильным хладом. Она коротко ахнула, скорчилась и повалилась ей под ноги.

Вьюренн каким-то образом исхитрился выбраться из-под лошади и ринулся к ним с обнаженным клинком, но Палетта резко протянула к нему руку, и он застыл. С изумлением глянул под ноги. Глаза его расширились. Не сразу и Аммия сообразила, что с ним сотворила Палетта. Он висел над землей, не касаясь ее башмаками. Не мог ни приблизиться, ни убежать. Разум его, наконец, очнулся от страха — он размахнулся и швырнул меч, словно копье, в надежде застать врага врасплох, но Палетта играючи выбросила вторую руку, и сталь со звоном разлетелась на мелкие кусочки.

Глава 15 - Белая смерть

В порубе Феор потерял счет дням. Его поместили не в черную темницу, что предназначалась для простого люда и смертников — тех, на кого давно махнули рукой. Это была теплая землянка с печью, ложеницей и кладовой. Здесь убирали нечистоты и несколько раз в день отворяли потолочный настил, впуская внутрь свежий воздух. В таком жилище узник мог протянуть долгие годы.

Пиала с рыбьим жиром тихонько жгла затхлую темноту, будто одинокая звезда на пустом небосводе. Казалось, что по недомыслию или по особой прихоти Маны его, забытого, никчемного мертвеца, оставили догнивать среди людей — тех, кого он так глупо подвел. Ни ран, ни сломанных ребер, ни даже пустяковых царапин он не получил на той кровавой жатве, и от этого почему-то еще больше накатывал стыд. Мысли его расплывались и ускользали, словно мелкая рыбешка от неповоротливого медведя.

Что он натворил? Как мог так просчитаться?

Феор клял себя на чем свет стоит за беспечность, корил за слепоту, легкомыслие и наивность, которые впору юнцу, но не умудренному годами первому советнику. Только Раткара представлял он врагом своим, и пока оба они точили клинки и подсчитывали силы, к ним подобрался делец гораздо более коварный и решительный. Поднаторевший в плутовстве и интригах на торговых войнах, Крассур играючи обвел их обоих вокруг пальца и одним ударом выбил из борьбы.

Он нисколько не сомневался, что с Астли Раткар устроил заученное представление. Собственными глазами видел, как стражник, придерживающий воеводу, едва заметно прижался к нему, после чего пламя свечи вмиг погасло, словно бы от резкого дуновения ветра. Возможно, в рукаве его была запрятана какая-то приспособа, которая и задула огонь. Кто знает…

В любом случае Феор не верил, что Астли мог натворить таких дел. Тот никогда не имел особого стремления к